попробовать, – взмолился Евлампий, – расскажите про символ свободы, и мы найдем выход.
Я ошеломлено посмотрел на голема. Что с ним?
Евлампий приставил палец к несуществующим губам и подмигнул. Я, совершенно ошарашенный, повернулся к хранителю. Тот морщился, потирая серую шею.
Пока он решал, как поступить, голем подобрался к уху и зашептал:
– Я понял, мы сдадим его, когда получим символ свободы!
Я вынужденно кивнул, косясь на Оливье. Он нас не услышал.
– Ну, ладно, – благосклонно согласился хранитель. – Пять лет назад страсть к старинным рецептам завела меня в Стародол. Жуткий мир, почти уничтоженный во время войны с поглотителями.
– Каждый школьник знает, – встрял Евлампий. – Из Стародола выкачали всю магическую энергию, и мир разрушается. В нём никто не живет. Только императорские исследователи и пограничная застава защитников, следящая за Отдельным миром.
Оливье надул щеки.
– Будешь перебивать, выплывень форшмачный, вообще ничего не скажу, – плаксиво произнес он.
– Простите, – через силу выдавил голем.
– На первый раз прощаю, – любезно произнес хранитель вкуса. – В Стародоле настоящей воды почти нет. Сушь, пустошь и мёртвое море. Плыть по застывшему киселю противно даже на моей шхуне, – хранитель вздохнул. – А когда сели на мель, пришлось повозиться, – он неожиданно засмеялся. – Гремлин отрастил посудине ноги, штук сорок, и моя шхуна побежала.
Вспомнив ужимки голема, я решил подыграть и криво улыбнулся.
– Не скалься, заморыш. Твое притворство не поможет. Мы больше не друзья! – отсмеявшись, посуровел Оливье.
Я хотел сказать, где видал таких друзей, но голем предупредительно потянул за цепь, и пришлось промолчать.
Глядя на моё перекошенное лицо, хранитель вкуса удовлетворенно кивнул и продолжил:
– Порылся в руинах, но ничего не нашел. Ни книг, ни табличек. Даже посуды не осталось. Один прах, чтоб мне селёдки обожраться во время качки.
– И… – нетерпеливо протянул Евлампий.
– Уехал, – насмешливо сказал Оливье.
– Понятно, – сквозь зубы пробормотал голем. – Вы ничего не нашли?
Хранитель вкуса задумался.
– Нашел, – деланно удивившись, воскликнул он. – Сто футов под килем.
Он издевался над нами и наслаждался маленькой, кратковременной властью.
– Копаясь в одном старом храме, заметил древний кухонный нож, – вспомнил Оливье. – Лежал себе на верхней полке у потолка. Люблю такие штучки, иногда так засервируешь стол, самому приятно. Пришлось соорудить целую башню из стола и стульев, чтобы дотянуться. А когда достал, он рассыпался, – хранитель вздохнул. – Я расстроился и с досады махнул рукой. Не удержался и…
– И что? – страдальчески спросил Евлампий.
– Упал, – пожаловался Оливье.
– Не перебивай его! – зашипел я.
И голем кротко потупился.
