глядя в пространство.
– Чего молчишь? Рассказывай, как дела прошли.
– Никак. Мне отказали в объявлении.
Гораций заметил, как блеснули слезы в ее глазах, и проглотил тяжелый комок в горле.
– Но почему? – В его голосе слышалось искреннее изумление.
– Шолто не хочет брать на себя ответственность за Гленбахатских шарлатанов.
– Негодяй! – злобно зашипел пес, и его глаза коварно сощурились.
Фиби повернулась к нему. Ее взгляд сфокусировался на бассете и был сердитым.
– А разве ты не рад? Тебе следует испытывать облегчение. Не ты ли говорил мне, что эта самая бредовая идея, что слышал?
Пес стыдливо потупился и стал когтем ковырять дырочку в потертом ковре.
– Ну, я не так говорил. Самый бредовый поступок ты совершила не сейчас, а пять лет назад, сбежав с этим голодранцем-художником.
– Ммм. Благодарю. Мне как-то сразу стало легче.
Гораций пропустил мимо ушей ее сарказм.
– А как насчет второго журнала? – поинтересовался он.
– Публикация за месяц стоит шесть кондориков. Это зарплата в «Конь-Огонь», – осиплым голосом пояснила она, а затем крикнула в сердцах: – Я уеду отсюда, видит Бог, уеду. Не могу больше жить в Гленбахате!
– Переехав море, люди меняют только климат, но не душу9.
– Плевать!
– А мне нет.
Гораций подошел к стремянке, молча забрался на чердак, который был до сих пор открыт, после посещения их квартиры госпожи Ля’Жук, и долго был там. Фиби услышала шаги маленьких лапок, скрежетание чего-то о пол, стук и звяканье. А затем на стремянке снова появился Гораций, держа в зубах крохотную баночку, доверху набитую монетками.
Он спустился вниз, подошел к своей хозяйке и положил баночку ей на колени.
– Вот. Я копил тебе на свадьбу. Но раз пока ты замуж не собираешься…
– О, Гораций!
Девушка не могла поверить своим глазам. Дрожащими руками она открыла баночку, перевернула, и на ее колени высыпалась целая гора кондориков. Да тут целое состояние.
– Верно, – прочитав ее мысли, подтвердил пес. – Хватит на объявление и на первое время, пока ты не заработаешь деньги.
Фиби уставилась на бассета полными слез глазами. После всех негативных слов, что он высказал ей против желания колдовать официально, вдруг выясняется, что Гораций готов поддержать ее в трудную минуту. Фантастика!
– Спасибо, – выдавила ведьма дрожащим голосом.
Она наклонилась и обхватила руками толстую шею бассета. Тот прильнул к ней и сложил увесистую голову ей плечо.
– Не за что, маленькая госпожа.
***
Спустя два дня Фиби, держа в руках толстую веревку, направив ее в окно, медленно перебирала пальцами, опуская связанного на том конце Горация вниз. Пес фыркал и
Гораций
