стал хаотично двигаться по комнате, словно не мог сдержать свои эмоции, стоя на одном месте.
– Я побегу, заведу машину и буду ждать вас у ворот отеля, а вы пока приготовьтесь к поездке. И можете не торопиться, такую девушку, как вы я готов ждать вечно…, то есть я хотел сказать, что у меня полно времени… и мне совсем нечем заняться…вот…
Джеки закусила губу, развернулась и молча направилась к двери. Торквил засеменил за ней. Равена скрестила руки на груди и весело улыбнулась.
– Надо же, – протянула она, – леопарденок и тигренок – какая прелесть.
Девушка повернулась к Гектору, чтобы разделить с ним свое веселье, но тот, как всегда, ни на что не обращал внимания, а, склонившись над бочком унитаза, проверял его работу.
Глава 6
Я не из тех, кто мечтает вернуться на лоно природы;
я из тех, кто мечтает вернуться в лоно отеля.
Фран Лебовиц
Опасно ехать в лес…ночью…в багажнике…
Для Равены это был самый страшный момент, который она пережила в своей жизни. Пережила! Тогда она не была уверена, что вернется домой живой после этой поездки.
Что испытывает человек, находясь на самом краю? Вся жизнь пролетает перед глазами? Жалеет, что не совершил, не успел совершить так много? Нет! Он испытывает лютый, проникновенный злой страх, парализовывающий конечности, лишающий голоса и зрения, холодящий сердце.
Если бы все происходило быстро, наверное, было легче. Но, когда перед кончиной, тебе дают время, словно глумясь и издеваясь, показывая свою бесконечную власть над тобой, становится только хуже. Ты осознаешь все происходящее, ты понимаешь, что будет дальше, но не можешь что-либо изменить.
У Равены слезы застыли на глазах в течение этой бесконечной дороги. Она не могла кричать, звать на помощь, так как ее руки, ноги и рот были крепко связаны. Не могла выбраться из багажника и сбежать, так как машина, в которой ее везли, ехала на большой скорости. И даже если бы ей удалось получить хоть глоток свободы, ее тут же вернули, и все повторилось сначала.
Грубые крепкие руки, открыв багажник, резко подняли ее и бесцеремонно бросили на землю. Эта была самая темная ночь в ее жизни, самое ужасное место, в котором она находилась, и из которого не должна была вернуться. Она не видела лица людей, доставивших ее сюда, так как сидела на коленях на холодной земле, склонив голову, и глухо рыдала. Все, что она запомнила, – несколько пар мужских ног, обутых в дорогие ботинки, холодное дуло пистолета, прижатое к ее голове, и голоса, голоса, голоса…
Они говорили, кричали, злились.
– Твой отец должен нам деньги!
– Его гибель не снимает с него долг.
– Ты должна нам вернуть все до последнего цента. Иначе умрешь.
А разве она не умерла? Разве еще жива? Равена была в бреду. От тяжелых ударов, что она получила прежде, от переполняющего душу страха ее разум помутился. Она перестала слышать людей, окружавших ее, перестала разбирать,
