и месяцы: Ленин, Маркс, Революция, Свердлов, Май, Советская конституция, Жатва, Мир, Коминтерн, Энгельс, Великая революция, Сталин. Новый год мы бы с вами отмечали 31-го сталина. Окончательно эксперименты с календарем прекратили только в 1940-м году (13).
Да, кстати, – все ныне существующие мировые религии – и христианство, и мусульманство, и буддизм с иудаизмом – все призывают к спасению души. Каждая религия по-своему наставляет человека на путь истинный, призывая жить праведно и не грешить. И только коммунисты о душе своей паствы не заботятся ничуть. Не смотря даже на «Моральный кодекс». Вместо Царства Божия адептам коммунизма обещается некий идеальный строй, где всего будет много и даром. Царство Вселенской Халявы вместо Царства Божия. Эх, сильна в русском народе страсть к халяве… За что и поплатились.
Анекдот в тему:
– Вовочка, кто были основатели Советского государства?
– Их было трое: Ленин, Пьянин и Халявин.
Далее, по образу святых, святителей и угодников был создан новый «пантеон» «красных святых» и «красных угодников». Ибо ключевым моментом любого культа является проблема святынь и реликвий, ведь именно они выполняют роль своего рода оккультного редуктора, творящего свою особую реальность и приводящего в движение всю сложную систему чувств верующих, объединяя их в новом качестве (21). В первую очередь это «борцы с царским режимом» туда же причислили и декабристов с лёгкой руки того же Ленина, они-де, если верить его словам, «разбудили Герцена, Герцен развернул революционную агитацию».
Ах, декабристы! Не будите Герцена!
Нельзя в России никого будить…
Потом были многочисленные народовольцы, террористы всех мастей, объявленные «мучениками», далее шли «угодники» помельче – всевозможные «герои труда», стахановцы, орденоносцы и так далее. Туда же, в «новомученики» коммунистической религии угодил и старший брат Ленина – террорист и цареубийца Александр Ульянов.
Особенно активно коммунисты использовали культ мученичества и самопожерствования. Смерть, или тяжёлые физические испытания во имя общего дела или общей идеи являлись непременным условиям для причисления к лику новых святых. Если вспомнить советские агитки, ощущение, что советский герой обязательно должен был быть мёртвым, умершим за идею. Живых в СССР как-то не особо почитали. Да и в самом советском искусстве смерть была общим местом.
Сюда же очень ловко подверстали идею «загробного царства». У коммунистов таковым стало «светлое коммунистическое завтра»: живи сегодня плохо, но в последующей жизни тебе воздастся. Пусть сейчас холод, голод, дефицит, пустые полки, зато при коммунизме – бах! – и сразу изобилие! Заживём! Не мы, так внуки… Правнуки… При этом никто как-то даже не задумывался особо, откуда же это самое изобилие возьмётся!
