не представлял пока, что такое дважды простреленная кость голеностопного сустава и длительное ношение гипса после операции. Наверное, это будет еще долго сказываться.
– Сегодня, пожалуй, и не догоним, – предположил я. – Может, помедленнее пойдем, но без остановки до утра?
– А нам нужно так спешить?
Уже этот встречный вопрос и тон, каким он был задан, показали, что Валерка слегка раскис. Нужно было его жестко приводить в норму. Именно жестко, иначе не получится, а если и получится, то ненадолго. И я нашел аргумент:
– А ты что, хочешь потом по лесу плутать и аукать? Долго искать придется. Лес громадный. И не сообразишь, куда они пошли.
Валерка вздохнул, соглашаясь, и перекрестился. Но ситуацию тоже оценил. В любом случае вдвоем себя чувствуешь не так, как со взводом. Наш маршрут – это не туристическое мероприятие, и находимся мы на территории, где людей найти непросто, да и те не всегда к нам доброжелательно относятся. Я сам еще до школы снайперов участвовал в операции по «зачистке» горного аула, где мы вытащили из подвалов четверых бывших солдат, превращенных в рабов. Кавказцы в большинстве своем сами работать не любят, но обожают заставлять работать на себя других. Это у них в порядке вещей и считается хорошим тоном на протяжении многих веков. Тех, кто рабов держит, односельчане уважают.
И потому задерживаться и оставаться постоянно в состоянии настороженности тоже не хотелось. Но пошли мы все же значительно медленнее, тем более что и сама тропа поднималась все выше и выше и дышать становилось труднее. А потом она вообще стала петлять среди высоких камней, полностью закрывающих обзор. И темнота уже была готова вот-вот подступить вплотную. Среди скал это ощущалось явственнее, чем на открытом месте.
И в этот момент мы впервые и услышали его…
Это был волк. Он выл безудержно-тоскливо, с какой-то многовековой затаенной болью, которую пытался вылить на окружающий его мир, в надежде таким образом избавиться от нее навсегда. Я никогда раньше не слышал волчьего воя, но сразу понял, что это такое, и ощутил, как под кожей по всему телу пробежал ледяной озноб. Даже под автоматным огнем врага такого озноба не ощущаешь. Там только злость и отчаяние, а здесь – что-то похожее на ужас. И вдруг ты начинаешь чувствовать свое бессилие, начинаешь понимать, что ты состоишь из обыкновенного мяса и костей.
И сразу вспомнились рассказы жителей аула об оборотнях…
Нет, конечно, ни я, ни Валерка не верили в оборотней. Тем не менее влияние волчьего воя на наши уши было таким, что поневоле верилось в любые небылицы. Валерка трижды перекрестился.
– Далеко он?
– А здесь определишь? Любой звук среди скал болтается, может сразу остановиться, а может за много километров убежать и только усилиться. Эхо…
– Неприятно…
– А ему, думаешь, приятно было бы нас встретить?
Валерка
