Играли?
– Я расспросил крупье. Женщина смотрела, как крутится рулетка, делала ставки. Выиграла.
– Много?
– Какую-то мелочь... Она странно выглядела. В платье из черного шелка и шляпке с вуалью. Вуаль была густая, лица не разглядеть. Калмыков явно не ожидал столкновения со мной – нос к носу. Опешил... правда, быстро пришел в себя. Он вскользь поздоровался сквозь зубы и заторопился к выходу. Я был удивлен...
– Калмыков часто посещает казино?
– Вообще не посещает! Он не игрок. В картишки переброситься может, только преферансист из него никудышный. Скучает он за карточным столом, зевает...
– Значит, в казино его привела дама?
– Получается, да.
– А еще где вы их видели?
– На концерте. Меня жена потащила в консерваторию – Чайковского слушать. Я к музыке равнодушен, но отказать супруге не мог. В антракте гляжу – Калмыков ведет под руку женщину. Сначала я принял ее за Ларису... потом сообразил: не она! Ларочка шляпок с вуалями не носит. У нее другой стиль одежды. И Виталий сразу свернул, увлек свою даму в сторону, чтобы к нам не подходить... даже жестом меня не поприветствовал. Разве не странно? Я потом ему звоню на мобильный, спрашиваю, с кем, мол, ты на концерте был? Он понес такую чушь, аж стыдно за него стало, ей-богу! Будто бы я обознался, он-де классическую музыку терпеть не может... Откуда же он узнал, что музыка «классическая»? Я ведь ни словом не обмолвился ни про консерваторию, ни про Чайковского...
– С чего вы взяли, что Калмыков тратит на любовницу много денег?
– Недавно он предложил мне выкупить его долю в ночном клубе «Гвалес». Это весьма лакомый кусочек, скажу я вам! Клуб популярен среди московской элиты, там проводятся модные шоу, места заказывают чуть ли не за полгода вперед, хотя цены баснословные. Одно Большое Пиршество чего стоит! Калмыков не раз приглашал меня в «Гвалес»... я в восторге от этого заведения! Интерьер, кухня, развлечения – все выше всяких похвал. И вдруг он продает свою часть!
Федор Степанович вскочил и зашагал по кривой вокруг бильярдного стола. Его щеки пылали, глаза метали искры.
– Естественно, я спросил, в чем причина. Калмыков долго вилял, но потом я заставил его признаться. Оказалось, ему срочно понадобились деньги. «Для одной дамы», – сказал он. Представляете себе?! Каковы же аппетиты сей дамочки? Я просто лишился дара речи, когда услышал его лепет о том, какая она необыкновенная, замечательная... и как он готов на все ради нее! Признаться, я подумал, что он рехнулся. Он выглядел безумцем, когда говорил о ней... – Аврамов остановился, возбужденно размахивая руками. – Я понимаю Ларочку! Я сам испугался за его рассудок! От него веяло одержимостью. Я не преувеличиваю, поверьте...
Выдохшись, хозяин бильярдной рухнул в кресло и потянулся за водкой. От очередной рюмки его бросило в жар, на лбу и над верхней губой выступили капельки пота. В отсутствие жены он, видимо, отрывался по полной. Закусив крылышком перепелки, Аврамов удовлетворенно вздохнул и добавил:
– Калмыков никогда не берет
