стороной архангельской торговли было обилие в городе иностранных купцов. Еще во времена Петра Великого был издан примечательный указ: «О взымании пошлин на Архангельской ярманке с покупки товаров оптом и в отвоз, по 10 денег с рубля, о нетребовании пошлин с мелочной продажи товаров из лавок с покупки для собственного употребления и с передачи из лавки в лавку и о возвышении цены при продаже товаров иностранцам, дабы тем вознаградить покупную пошлину, которую они платить не соглашаются».
Все более чем очевидно. Иностранцы живут по одним законам, а россияне по иным. В заморских землях одни цены, а у нас другие. Государство всячески старалось получить от этого как можно больше прибыли. Те же интересы были у российского купца. Интересы сталкивались.
Государство было, разумеется, сильнее. Оно могло, к примеру, издавать законы и карать за их несоблюдение. Самым радикальным из таких законов был полный запрет на торговлю с иностранцами – в Архангельске практиковались и такие меры.
В свою очередь купец был иной раз хитрее государства и законы обходил.
Эти игры велись вплоть до революции. А после революции настало время интервенции. Бывшие иностранцы принялись налаживать серьезно пострадавшую архангельскую экономику. Это было непросто, и власти заранее оправдывались перед народом: «Большевистская власть перед бегством из Архангельска успела вывезти денежные знаки на десятки миллионов рублей… Вследствие этого в распоряжении Верховного управления Северной области оказалось недостаточное количество средств на текущие расходы».
А поскольку в городе ходили как дореволюционные, так и большевистские дензнаки, новая власть стала пробивать «правильные» деньги с помощью специального компостера. Но, по словам современника, «в Архангельске эту меру встретили с большим возмущением, тем более что выполнение штемпелевки было поставлено безобразно, так как она проводилась в кратчайший срок и вызвала скопление публики, которая, часами простаивая в хвостах, подвергала принятую правительством меру самой озлобленной критике. Правда, вскоре обыватель нашел довольно простой выход из положения. Так как способ штемпелевки был очень простой и состоял в пробитии маленьких отверстий… то приступили к перфорации домашним способом при посредстве шпилек и булавок, причем „перфорированные“ таким образом деньги, даже при самой грубой подделке, имели свободное обращение».
Простой архангелогородец, привыкший то и дело надувать свое родное государство, справился с заморской хитростью, что называется, шутя.
Была попытка завезти новые деньги из Западной Европы. Посол Франции Нуланс писал: «В начале октября в Архангельске высадился высокий, худощавый, загорелый человек, называющий себя билль-брокером из Лондона, г-н Харвей. Его багаж состоял из денежных знаков, которые были напечатаны в Англии в такой спешке, что забыли
