Гордон кивнул и нахмурился:
– Кажется, этот глупец Эндрю Иннз вожделеет тебя, разве не заметила?
– Не меня, милорд, – рассмеялась девушка. – Ему нужны мои земли и эта гора, только и всего.
– В таком случае, Фиона Хей, он просто болван, ибо ты стоишь куда больше, чем те земли, которых он так добивается. Но сегодня ночью ты станешь моей!
Он впервые открыто выказал, как желает ее, и мысленно проклял себя за это. Еще немного, и она поймет, какую власть получила над ним!
Фиона увидела жадный блеск его глаз, услышала нетерпение, звучавшее в голосе, хотя и не сообразила, что так терзает его. Чего он так жаждет?
Однако сила его взгляда была такова, что по спине девушки прошел озноб. Она на мгновение опустила веки, пытаясь сохранить самообладание. Как ни странно, он совершенно не пугал ее. Скорее, волновал обещанием чего-то необыкновенного. Волшебного. Вероятно, ей стоило стыдиться столь откровенного поведения, но почему-то Фионе не было стыдно. Она заключила непристойную сделку с этим человеком, но что еще оставалось? Без приданого она никогда не сумела бы найти сестрам достойных женихов. Нет, она права. И не важно, что будет с ней. Фиона назначила высокую, слишком высокую цену за свое тело, и если она станет любовницей лэрда Лох-Бре, Джинни и Мораг тоже смогут удачно выйти замуж. Фиона обещала умирающей матери, что позаботится о девочках, и сдержала слово.
Солнце уже клонилось к закату. Настало время прощания. Мужчины обоих кланов несли сундуки с вещами невест. Фиона повела зятьев на лужайку и показала коров.
– Я отдаю приданое, как договаривались, – объявила она, и молодые люди согласно кивнули. Во главе процессий встали волынщики, и все дружно отправились по домам, гоня перед собой скотину. Невесты в последний раз обняли сестер и рука об руку с мужьями принялись спускаться по узкой тропинке. Девушки вместе с Флорой и Тэмом стояли перед домом, пока звуки волынок не затихли вдали. Только сейчас они заметили, что солнце так и не показалось, а небо затянули серые тучи.
Флора шмыгнула носом, вытирая передником слезившиеся покрасневшие глаза.
– Храни Бог моих крошек, – всхлипнула она.
– Да не реви, старуха, – проворчал муж, но Флора тотчас оборвала его.
– А ты лучше помолчал бы, Тэм Хей! – прошипела она. – Твое сердце разрывается так же, как и мое, и не смей этого отрицать!
Люди Гордона стали собираться на лужайке.
– Нам тоже пора, – сказал Энгус Гордон и повернулся к престарелым слугам: – Сегодня вы переночуете здесь. Соберете пожитки девушек, а завтра мой брат вернется и отвезет вас в Бре-Касл.
– Хорошо, милорд, – согласно закивали оба, а Флора даже сделала реверанс.
– Мы доберемся до Бре-Касл к ночи? – спросила Фиона.
– Джейми
