style="font-size:15px;"> Патриотический фланг, не принимающий участия в модном истязании и бичевании традиционных русских ценностей, оказался втиснутым в крошечную резервацию, разместившуюся на печатной площади всего лишь двух литературных журналов. И такая литература не интересовала ни одно книжное издательство, потому как финансово поддерживалось государством лишь то, что идеологически было направлено против государства…
Какие-то слабопишущие писатели-подготовишки вдруг выскакивали из ниоткуда и занимали статусные должности в писательской иерархии, поучая ремеслу всех прочих. Образовалась даже целая прослойка банкетных писателей, которые брать литературные премии научились раньше, чем писать. И обнаружилось какое-то странное отсутствие мужских людей – носителей вполне определённых качеств: в конкурентной борьбе за собственное преуспеяние померкли вдруг в литературных деятелях, вчера ещё – очень приличных товарищах, и честность, и благородство, а главное – подевалось куда-то чувство ответственности за сам литературный процесс.
В этой вот круговерти и кутерьме в главные редакторы «Литературной газеты» пошёл писатель Юрий Поляков. И его газета взяла на себя страшно неблагодарную роль – отражать всё, именно – всё, происходящее в русской литературе. Но что можно было в ней отразить, когда она не двигалась никуда, а лишь кружила на одном месте, отработанно и чётко? Так кружит лодка, если грести только левыми или только правыми вёслами.
Чтобы литературная лодка двинулась вперёд хотя бы чуть-чуть, требовалось привести в движение вёсла двух сторон. По тем временам, в самом начале третьего тысячелетия, задача эта была немыслимо рискованной, поскольку с патриотической стороны уже и уключины были давно вышиблены – и выброшены вон за ненадобностью…
Упорядочение литературного процесса страны силами одной газеты – в этом, кажется, не был заинтересован уже никто, кроме Полякова. Одни не прощали ему, что он печатает либералов, другие – что печатает патриотов. Но сама мозаика литературной жизни России была на страницах газеты всё же явлена миру.
Тут не плохо задуматься о роли личности в истории литературы, а именно – о личности, наделённой способностью гармонизировать пространство, а не разрушать его вдребезги. В одном из интервью Ю. Поляковым обозначена его позиция по этому вопросу следующим образом: «Статьи, точно предохранительные клапаны, позволяют литератору выпустить излишний социальный гнев, ярость оскорблённой нравственности, мимолётную обиду на подлости эпохи. Это необходимо, ибо настоящий художник не должен валить в своё произведение шелуху сиюминутности, но отбирать осмысленные зёрна бытия».
Так или иначе, а литературная лодка перестала вертеться в одном и том же заколдованном кругу. Она двинулась вдруг, приводя в ужасное негодование литературных хозяев жизни – безраздельных монополистов на протяжении двух десятков лет! И на протяжении
