претензии». Тем не менее Павлов считал, что психология и физиология идут к одной цели разными путями. Примечательно, что он приветствовал открытие Психологического института в Москве, а уже при советской власти приглашал его изгнанного директора, профессора Г. И. Челпанова, на работу в свою лабораторию.
Влияние идей Павлова на развитие психологической науки признано во всем мире. С 1909 г., даты проведения VI Международного психологического конгресса в Женеве, имя Павлова постоянно звучит в контексте исследования поведения. В докладе Р. Йеркса «Научный метод в психологии животных» высказывалась уверенность, что новые научные устремления, среди выразителей которых первым назывался Павлов, позволят дать объективный анализ восприятия животных, их памяти, привычек и т. д. В этом же году Йеркс опубликовал на английском языке сводку работ павловской лаборатории, впервые познакомившую западного читателя с учением об условных рефлексах. Открытие условного рефлекса считалось революцией в изучении поведения, а экспериментальные программы лаборатории Павлова стали рассматриваться как образец для строго научного изучения поведения. Аж. Уотсон разработал бихевиористскую программу исследований, по поводу которой Павлов высказался положительно, заметив, что развитие бихевиоризма в Соединенных Штатах является подтверждением его идей и методов. Не будет преувеличением сказать, что все поведенческое направление в психологии выросло из павловской рефлекторной теории. На протяжении десятилетий и западная, и отечественная психология развивалась именно в этом ключе.
В нашей стране теория И. П. Павлова, к сожалению, не всегда играла положительную роль в развитии психологии. В 1950 г. состоялась научная сессия АН и АМН СССР, посвященная учению Павлова (в дальнейшем ей присвоили название «павловской»). На сессии были сделаны два главных доклада – академика К. М. Быкова и профессора А. Г. Иванова-Смоленского. С этого момента они обрели статус верховных жрецов культа Павлова. Разумелось само собой, что доклады одобрены ЦК ВКП(б) – на основе учета опыта августовской сессии ВАСХНИЛ, где информация об одобрении ЦК была сообщена Т. Д. Лысенко уже после того, как некоторые выступавшие в прениях неосторожно усомнились в непогрешимости принципов «мичуринской» биологии. Подобного на «павловской» сессии дожидаться не стали, и начались славословия в адрес главных докладчиков, «верных павловцев», наконец якобы открывших всем глаза на замечательное учение.
Сессия с самого начала приобрела антипсихологический характер. Идея, согласно которой психология должна быть заменена физиологией высшей нервной деятельности, а стало быть, ликвидирована, в то время не только носилась в воздухе, но уже и материализовалась.
На сессии психология отстаивала свое право на существование. Во время одного из заседаний Иванов-Смоленский получил и под хохот зала зачитал записку, подписанную так: «Группа
