века пройти… «Не выживешь, протянешь ноги, рассосутся кости (!), выпадут волосы, превратишься в дистрофика и т. д.», – перлов хватило бы на многотомник! Сотни дискуссий, истерик, скандалов дома, в институте, на работе – везде! Чесслово, хочется подать в суд на врачей за всю их многовековую брехню «о незаменимости», которая стольких людей держит, по-прежнему, в иллюзиях. Именно они сыграли самую зловещую роль в судьбе животных: конвейер их смерти давно можно было остановить, если бы люди, наконец, прозрели и отбросили все эти нелепые страхи.
• Через 5 дней после моего прихода к вегетарианству, был бабушкин день рождения, бутерброды с красной и чёрной икрой. И я вынуждена была прилюдно перед родственниками отказаться от всяких яств (разразились бурные дискуссии) и осознать, что икра – это тоже «мясо» (я, по своему невежеству, думала, что люди её получают, не убивая рыб). Ещё через 2 дня меня выслали за «наборами» к 7 ноября в «Кулинарию». Я отстояла огромную очередь в надежде, что всё будет этичным (из-за прилавка не было видно – всё фасовали в одинаковые пакеты), а когда подошла, то, помимо прочих дефицитов а ля «печенье, помидоры в соку и пр.», мне всучили в пакет курицу. Я ушла от изумлённых продавщиц ни с чем, дома был скандал… С просьбами соседей типа: «Ты в магазин? Купи мне пачку фарша!» я расправлялась легко – «не было» и всё тут. Когда в 1990-м родители сказали, что разведут на лоджии цыплят, я пояснила им, что «это будет только через мой труп» – вздёрнусь прямо перед входом на лоджию. Угрозы подействовали, идею оставили, равно, как и настойчивые уговоры купить шубу. От мехов я отказалась спустя месяц – воротник с пальто был срезан и спрятан, а сверху красовался маскировочный шарфик. В институте на всеобщих застольях мою позицию все знали очень хорошо, а если кто за столом и просил: «Ир, передай, пожалуйста, колбасу» – я прикидывалась шлангом. Открыто озвучивать мотивы мне было крайне сложно: в любой компании я всегда становлюсь заводилой, задаю очень шутливый тон, довожу народ до смехового исступления различными приколами – в такой обстановке обсуждать болезненные для меня темы я просто не могу.
• В лаборатории все с первого дня знали, что я вегетарианка. В общем, в коллективе института на 200 человек был ещё один вегетарианец – йог, о котором ходила масса баек и шуток. Никто ко мне с расспросами особенно не лез, пока однажды я сама не открылась по поводу своих этических взглядов. В комнате в тот день шумно обсуждались научные проекты, я, сидя за столом, погрузилась в книжку, потом всё стихло, и я подумала, что все вышли. По странице пополз микроскопический паучок, которого я подцепила открыткой и поднялась вынести на улицу (было лето), а за мной, оказывается, внимательно наблюдал зав. лаборатории селекции растений. Он спросил: «Почему ты не убиваешь?», я ответила: «По той же причине, по которой я вегетарианка». И началось… Вопрос за вопросом, мои ответы, на шум стали сбегаться один за другим все сотрудники, пока все 18 человек не набились в комнату. С этого момента все последующие 11 лет работы я со своими взглядами всегда была в эпицентре самых разных провокаций, начиная от рассказов: «Помню, как в студенческие годы мы резали лягушек…» до банальных: «Эх, Ирка, неужели же тебе
