чертов напарничек с язвительной ухмылкой глядит на нас двоих, затем произносит:
– Очень рады предложенной помощи с вашей стороны, леди Элизабет. Пожалуйте на борт…
Над Антарктикой почти весело. Сидим в самолете, базарим ни о чем…
– Вы слышали про Эстетику Роршаха? Они сняли сон, который транслировался в сознание людей чаще, чем другие…
– Да ладно! – наигранно восклицает мой напарник в ответ истории Элизабет. Я-то знаю, что этот хитрый прощелыга не видит обычных снов (только осознанные).
Наша спутница смущенно дарит ему улыбку, понимая его издевательский тон. Вот он сволочь: подкалывать такую красоту.
– А кого сейчас ценят в Новом Мискатоникском как наиболее заметных авторов? – спрашиваю я, стараясь обратить ее внимание на себя. Элизабет обращает свои милейшие черты в мою сторону (сидим-то мы на одной лавке, встроенной в борт самолета, а мой напарничек-алкаш пристроился напротив, похлебывая из фляги коньяк).
Специалистка по современной словесности называет мне пару-другую фамилий, ни одна из которых мне ни о чем не говорит. И, похоже, она это прекрасно понимает.
– Но их, конечно же, не обязан знать каждый… – вежливо сообщает Элизабет, чтобы меня приободрить.
– Кстати, Васильковые Глазки… – хамовито опьянев, обращается к ней мой напарник. – А что это вас понесло на поиски «Некрономикона»? Он ведь вряд ли относится к современности.
Наглец напарник делает еще один глоток из фляги, так запросто выболтав всю секретность нашей операции. Я в легком ахуе гляжу на него: либо алкоголь действует слишком сильно в этих широтах, либо этот подонок симпатизирует нашей спутнице настолько, что готов выдать ей все служебные тайны без всякой цензуры.
– Так вот, значит, что вы ищете… – приятный голос Элизабет почти уходит в шепот (весьма возбуждающий шепот). – А мне назвали совсем другу книгу.
Пребывая в явственном восхищении, наша прелестница, точно зачарованная, уставилась в бортовой иллюминатор; в ее фиалковых глазах мерцает целый мир мистических загадок, которые можно разрешить при помощи «Некрономикона» (хотя бы частично)…
Мой горе-напарничек допивает из фляги бухло.
Я точно знаю, что в рюкзаке у него припасена еще одна («совсем походная», с водкой).
Ледяной ветер, видимо, остался в какой-то другой части Антарктики: мы сходим с трапа самолета под пасмурное небо, а редкие снежинки мягко окружают нас. Когда мы подлетали к Хребтам, наш пилот сообщил, что подобные погодные условия для посадки вполне приемлемы.
Идем втроем по снежной пустоши: чуть впереди белеют вечным льдом скалистые вершины края мирозданья.
– Хребты Безумия? – прекрасный голос нашей спутницы.
– Они самые. – Мрачнеет мой напарник.
– И как мы туда попадем? – с сомнением вопрошает Элизабет. Ее белая челочка из-под шапки сейчас выглядит особенно чудесно. Впрочем, как и она сама.
– Есть тут у
