бутылочного стекла, никак на электрическую лампочку не похожего. Но из него бьет голубоватый луч и, отражаясь, рассеивается широким потоком света. Ни батарейки, ни проводов, ни фитиля…
Классная штуковина, конечно. Тарелка, петелька, за которую держать, и даже ножка на самом деле золотые… Он не удержался, в руки взял – тяжелый фонарь, со всех сторон оглядел.
– Из настоящего золота?
– Из настоящего.
– А лампочка из чего?
– Камешек самоцветный.
– На долго хватает?
– Навсегда.
– Здоровский фонарик…
– Я тебе подарю такой, – благосклонно пообещала она. – Если сам меня найдешь, когда вырастешь. А обманку брось. Хочешь, покажу настоящую горную разь?
– Хочу, – согласился Глеб, чувствуя, как его начинает распирать от непонятного восхищения.
– Пойдем!
И повела куда-то в темное пространство. Не так много и прошли, девчонка поднимает светоч над головой – стена впереди озарилась белыми косыми полосами, а в них темные, желтые разводья, больше на медные похожи, и совсем не блестят.
– Гляди!
– Это разве золото? – усомнился Глеб. – Тусклое какое-то…
– В недрах разь никогда не блестит, – сказала девчонка. – Она только от слепых человеческих глаз разгорается. Или от камня самоцветного… Ну, если посмотрел, иди. Дорогу помнишь?
Он смутился и в первую минуту не знал, что делать: признаваться, что заблудился и без фонаря оказался, или нет – так стыдно перед девчонкой…
А она будто угадала, что Глеб в замешательстве, и говорит так снисходительно:
– Ладно, пойдем. На сей раз выведу. Только ступай по моим следам и не отставай.
Сказала так и пошла куда-то совсем в другую сторону – совсем не туда, где, как Глебу казалось, должен быть выход. Но он спорить не стал и поплелся за ней. Девчонка же идет как-то странно – ногами вроде бы не перебирает и будто плывет, или из-за одежины ее длинной – не видно. Причем светит не себе, а ему, повернув фонарь отражателем назад.
И хоть бы раз оступилась или запнулась. Глеб же присмотрелся, и почудилось, что под ногами не просто каменная крошка шуршит, а вроде как золотой песок. Хотел на ходу нагрести горсточку, но только чуть склонится, как девчонка тут же оборачивается и поторапливает:
– Не отставай и по следам ступай.
Из пустого пространства в какой-то ход завела, где слева и справа чуть ли не на каждом шагу всякие норы нарыты, лазы. В один из них нырнули и совсем немного прошли, как неожиданно в знакомой штольне очутились! Причем где-то между завалом и душем Шарко.
Когда к выходу шли, где в некоторых местах с кровли чуть ли не потоки срывались, девчонка ловко под них подныривала и выходила сухой из воды. Глеб попробовал повторить ее змеиное движение и в результате промок насквозь – струя за шиворот попала.
Привела она Глеба к деревянной двери и внезапно фонарем ему прямо в лицо посветила, так что он ослеп на минуту. И больше ее не увидел, но голос услышал:
