этом не очень довольным: очевидно, она помешала какому-то важному для него разговору.
– Что ты на меня так смотришь? – с вызовом поинтересовался он.
Его вопрос заставил Хильду очнуться от скачущих в голове разрозненных мыслей: она и не заметила, что все это время сверлила его взглядом.
– Петр, что ты задумал? – спросила она напрямик. – Я печенкой чую, что ты что-то задумал.
На его губах появилась самодовольная ухмылка.
– Скоро узнаешь, Сатин. Все узнают. Это будет лучшая итоговая работа для кандидата в следователи. Меня вполне могут зачислить в Легион досрочно.
С этими словами он поднял поднос и тоже покинул столик.
Хильда посмотрела на свои тарелки, бросила взгляд на часы и невозмутимо принялась за завтрак. Полноценный завтрак, как и другие приемы пищи, был ей необходим, если она хотела, чтобы мышцы хотя бы немного росли. Поэтому она ела независимо от наличия аппетита, который после разговора окончательно пропал.
Тем не менее она осилила практически все, что набрала, а потом поторопилась на лекцию по Теории создания артефактов. И словно в насмешку в этот раз профессор рассказывал им о создании подслушивающего артефакта.
Глава 6
Несмотря на то, что шла уже вторая неделя сентября, на побережье погода оставалась почти летней. На пике дня яркое жаркое солнце прогревало песок на пляже пусть и не до раскаленного, но до вполне обжигающего состояния. Еще теплая вода залива так и манила окунуться, и лишь прохладный и порой чересчур резкий ветер напоминал о приближении более прохладной поры.
Последние месяцы Тара Фарлаг предпочитала не обращаться в русалку, но на берегу проводила немало времени. Надев светлую широкополую шляпу, под которой прятала от солнца лицо, она гуляла по мокрому песку у самой кромки воды, позволяя игривой волне время от времени обнимать босые ступни. Она набирала полную грудь солоноватого воздуха, иногда останавливалась, все-таки поднимала лицо к солнцу, закрывала глаза и прислушивалась к ленивому плеску и усыпляющему шороху морской воды, пытаясь уловить отголоски песни океана, какой она слышала ее, становясь русалкой. Но ее человеческому уху та песня была недоступна, и она скучала по ней каждый день, каждую минуту своей жизни.
Однако рисковать ребенком Тара не хотела. Она до сих пор до конца не понимала, что происходит с ее телом во время превращения. Куда деваются ноги и откуда берется покрытый крупной, ярко-зеленой чешуей хвост. Почему остывает кровь и почти перестает биться сердце, как ей удается не дышать часами. Объяснить ей никто не мог, ведь других русалок в этом мире не существовало, а знания магов о ее виде были исчезающе малы.
Поэтому в тот день, когда она узнала о своей беременности, Тара сняла браслет, помогавший ей превращаться, и убрала его подальше, чтобы не испытывать соблазна. На всякий случай. Прожила же она как-то первые двадцать лет исключительно в человеческом обличии! Проживет и девять месяцев беременности. Тем более, что оставалось уже меньше половины.
