шалил и вырывался из рук бабушки.
– Амурочка, девочка, подожди, я сниму тебе сапожки, – причитала Вера Григорьевна. – Отдай рукавички, а то будем потом искать.
– Неа, – смеялась в ответ малышка, пряча руки за спину.
– Сейчас придет серый волк и хвать, непослушную девчонку, – Юля крадучись приблизилась к дочери, поймала ее в охапку и быстренько сняла с нее верхнюю одежду. Не выпуская из рук хохочущего ребенка, она скрылась в ванной комнате. Через минуту умытая шалунья уже сидела на огромных коленях отца, который выглядел очень трогательно с малюткой на руках. – А теперь все быстренько за стол.
Застолье прошло весело и непринужденно, Юля, наконец, сбросила официальный тон и проявила себя очень умелой хозяйкой. Не так просто создать искреннюю дружественную обстановку за столом, где собрались люди трех поколений и разных национальностей.
Всеволод Генрихович считал себя ортодоксальным евреем, хотя детям своих взглядов не навязывал. Только после развала Советского Союза, он смог, наконец, быть самим собой, не стесняясь своего происхождения. Но глубоко в душе этого пожилого человека сидели обида и стыд за годы вынужденного ренегатства. Такая душевная травма делала человека более уязвимым и, одновременно, категоричным в суждениях и отношении к людям.
Некоторые черты его характера передались и сыну. При всей открытости своего характера, Илья имел склонность к подозрительности, был недоверчив к людям изначально. Это нередко осложняло его взаимоотношения со сверстниками, но как показала практика, очень пригодилось в профессиональной деятельности юриста. В любой работе он был дотошен и скрупулезен, а тщательное изучение материалов и документов обязательно приносили свои плоды.
Вера Григорьевна, хотя и добрейшей души человек, тем не менее, имела довольно строгие понятия о том, что правильно, что прилично, что недопустимо. К тому же, она привыкла, открыто выражать свое мнение и жизненную позицию, в этом сказывалось коммунистическое воспитание и некоторая угнетенность характера ее мужа. Будучи русской, по национальности, и руководителем на производстве, ей приходилось не единожды становиться на защиту своей семьи от пропагандистских нападок общества. Лозунг: «Бей жидов, спасай Россию!» до сих пор никто не отменял, поэтому она, как раненая птица, всегда готова была драться насмерть за свои идеалы и благополучие своей семьи.
Юлия, проявила способности настоящего психолога, чтобы создать по-настоящему доброжелательную обстановку за своим столом. Мнение каждого было услышано и принято остальными, даже Роберт не чувствовал отчужденности из-за языкового барьера. Уважение к окружающим, а особенно к старшим по возрасту, было воспитано у него с детства. Поэтому застолье прозвучало завершающим аккордом их деловой встречи на самой высокой ноте.
Глава 19
– Как прошла вчерашняя встреча, – спросил Федор Ильич на следующее утро, когда вся семья собралась за завтраком. – Я вас вчера так и не дождался, загулялись
