это ты был со своими гвардейцами с утра пораньше? – Спросил полковник. – Я вот и позавтракать у вас успел. Кстати, прибудет Вадис. Он тоже хочет присутствовать при допросах.
Грабин с лукавинкой в глазах посматривал на Савельева и Сизову, с излишней суетливостью раскладывавшими бланки и стопочки чистой бумаги. Пока Савельев собирался с мыслями, Сизова пробуркала:
– Гуляли мы, товарищ полковник.
– Это как понять, лейтенант? – у Грабина брови встали домиком.
– А вот так и понимайте. Товарищ майор всю группу на экскурсию по Берлину водил. В целях изучения, так сказать, оперативной обстановки и закрепления на местности навыков поиска потенциального противника. – Сизова хорошо знала, что Грабин любит и уважает ее командира. Поэтому иногда позволяла себе подобные вольности.
– Сизова, – прошипел майор, – прекратите паясничать.
– Молодец, лейтенант. В обиду командира не давай. – Хотя Грабин и улыбался, у него был такой уставший вид, что Сизовой вдруг захотелось его пожалеть и наговорить кучу ласковых слов. Она даже рот уже открыла. Но передумала, увидев, как Савельев из-за края стола показал ей кулак.
Первым допрашивали штурмбаннфюрера СС Гельмута Кунца, зубного врача имперской канцелярии. Он был молод, хорош собой, по его холеному и нагловатому лицу гуляла еле уловимая тень презрения. Грабин это заметил. Когда были заданы формальные вопросы об имени, годе и месте рождения, образовании, родственниках, звании, членстве в НСДАП, он спросил:
– С какого времени вы служили при имперской канцелярии?
– С осени сорок четвертого года я работал в санитарном управлении СС в должности помощника главного зубного врача. Весной этого года меня перевели в гарнизонный госпиталь Берлина. А когда 23 апреля госпиталь был эвакуирован из города, я был направлен в имперскую канцелярию, так как там не было зубного врача.
– Раньше вы бывали в имперской канцелярии? У вас был туда допуск?
– Нет, раньше я никогда там не бывал.
– Странно, – Грабин сделал удивленное лицо, – вы не имели допуска, и вас вдруг назначают в святая святых Рейха? Как вы можете это объяснить?
– Ранее я лечил фрау Геббельс. Видимо, это стало главным мотивом моего назначения. Но лучше бы оно не состоялось.
– Почему? Что вас разочаровало? Плен? Так рано или поздно плен был неминуем.
– Нет, господин полковник. Плена я не боюсь. Никому ничего плохого я не сделал. Я врач. Всю жизнь я только лечил. Я был потрясен убийством детей Геббельсов. И окончательно разочаровался в людях.
– Кого вы имеете в виду?
– Рейхсминистра Геббельса и его супругу, фрау Магду.
– Вы общались с Гитлером, находясь в рейхсканцелярии?
– Нет.
– У нас есть сведения, что вы присутствовали на приеме у Гитлера по случаю награждения медицинских работников. Как вы там оказались и кто присутствовал на приеме?
– В
