в том числе и особые сапожки.
Маленький ребенок в походах! Это было так трогательно! Кто же знал, что из него получится чудовище!
Клавдий же предпочитал держаться в тени. Сидит себе в тиши, в уголке, как правило в каких-то дальних поместьях, и пишет, пишет, пишет.
Несмотря на отношение матери, он получил потрясающее образование. Великолепно знал языки. Владел литературным стилем. Он начал писать римскую историю по-латыни по совету великого ученого Тита Ливия. Затем он написал историю этрусков и Карфагена на греческом языке, возможно, владел он и этрусским языком.
Правда, нельзя сказать, что он совсем не стремился к тому, чтобы получить какие-либо должности, и вести себя как должно римлянину. Он обратился в поиске должностей к Тиберию и получил отказ.
В 37 году до н. э. Тиберий умер. Смерть его была ужасна. В Риме шептались по углам, обсуждая жуткие подробности. Тиберия, совершившего массу жестокостей, боялись до безумия. И вот, казалось, наступила агония.
Но через некоторое время Тиберий очнулся. Тогда окружавшие его люди задушили его подушками.
Клавдию было тогда 47 лет. В Риме о нем окончательно забыли. Да и сам он даже мысли не допускал о том, чтобы оказаться у власти, хотя он и был, наряду с Калигулой, законным наследником императора.
Он попытался вернуться в политику. Ему, немолодому уже человеку, позволяли участвовать в какой-нибудь процессии. На некоторых торжествах вдруг выкрикивали: «Да здравствует дядя императора!» – но тут же о нем забывали.
Любопытно вот что: Калигула, опасаясь конкуренции, истребил массу своих родственников. Даже дальних. А вот Клавдия не тронул. Этот человек считался настолько непригодным к власти, что не представлял никакой опасности.
Он оставался в своем дальнем углу. Правда, ему присвоили консульское звание. Должность консула в то время – не более чем декорация. Империя сохранила звание консула, но власти у него не было.
Над Клавдием при Калигуле нередко насмехались. Приглашали на какой-нибудь пир таким образом, чтобы он опоздал. Когда он приходил, то места уже не было. Он долго бродил по залу, находил какое-нибудь убогое местечко, пристраивался. Причем он любил поесть, ел слишком много, что вредило его здоровью. А когда наедался, задремывал. Это все знали. Тогда шуты начинали стрелять в него финиковыми косточками и пытались надеть ему на руки сандалии. Когда Клавдий просыпался, у него была манера потереть лицо. Так вот надо было добиться, чтобы он потер лицо собственными сандалиями. Какой хохот поднимался вокруг!
Всем было смешно, что он такой. Он интеллектуал, а интеллектуалы должны быть обслугой, как, допустим, учителя из Греции, завоеванной Римом. А интеллектуал на троне – это вообразить трудно. Впереди в римской истории император-философ Марк Аврелий, но это случится еще нескоро.
Пока же такое трудно вообразить. Вот почему, когда Клавдий начал догадываться, что может стать
