что украли, действительно представляет антикварную ценность?
– Я понял ваш вопрос. Для мелких воришек, которые ничем не брезгуют, даже поношенной одеждой и прочим хламом из мусорных контейнеров, наша дача могла показаться просто каким-то складом ценных вещей. Они бы вынесли оттуда все подчистую, и уж тем более сняли бы с Анны все украшения. Но они этого не сделали. Когда Валерий ее нашел, при ней было все, кроме пульса. – Крайнов сделал небольшую паузу. – Что касается настоящих коллекционеров, то для них там не было ничего особо ценного. Да, у нас имелись кое-какие винтажные вещицы, доставшиеся моей супруге от ее родителей, но подобного барахла полно в скупках и ломбардах. Мы бы не держали на даче редкости, за которыми гоняются коллекционеры с именем.
– Если запредельно манящих вещей там не было, то из всего сказанного вами так и напрашивается вывод, что та поверхностная кража была предпринята, чтобы завуалировать истинные мотивы преступления, – срезюмировала я.
– Да, если рассуждать от обратного, то так и выходит, – согласился со мной Крайнов. Выдержав внушительную паузу, он спросил: – Татьяна Александровна, я могу вам задать вопрос, как женщине?
– Конечно, спрашивайте, Борис Федорович.
– Скажите, вы могли бы влюбиться в Валерия?
Я чуть не врезалась в автомобиль, резко затормозивший у перекрестка, и не нашла ничего лучшего, как уточнить:
– В каком смысле?
– А в прямом! Я не знаю, каково ваше семейное положение, но предположим, если бы вы были не замужем и познакомились где-нибудь с Валерием, вы могли бы в него влюбиться, на третий день знакомства подать заявление в загс и через месяц расписаться с ним? – В голосе моего пассажира была скорее неприкрытая досада, чем живой интерес к моему мнению. Он просто сетовал на то, что его красавица-дочь влюбилась в посредственного музыканта и скоропалительно сыграла с ним свадьбу. Похоже, воспрепятствовать этому браку Борис Федорович не смог, хоть и расценивал его, как мезальянс.
– Даже не знаю, что вам сказать. – Я задумалась о том, по каким бы критериям аттестовать «потенциального жениха».
– Говорите, пожалуйста, что думаете, – попросил клиент. – Мне очень интересно ваше мнение.
– Признаюсь, я очень избирательно отношусь к мужчинам. Что касается Валерия, то он герой не моего романа.
– Я так и думал! Знаете, Анне до него тоже нравились другие мужчины – старше ее по возрасту, уже состоявшиеся в жизни, способные обеспечивать семью, принимать самостоятельные решения, наконец. Плотников ни одним из этих качеств, к сожалению, не обладает. Он всем лузерам лузер. Вот уж никогда не думал, что моя дочь захочет стать художественным обрамлением такой бездарности.
Я взяла на себя смелость спросить:
– Так почему же вы не помешали их браку?
– Я хотел, но Соня, Анина мама, остановила меня. Дочка уверяла нас, что влюблена в Плотникова без памяти. Да, я видел, что это бездарный музыкантишка с мятой соткой в кармане поношенной куртки,
