в куче с этим спрятанным телефоном.
– Тогда почему эти, кто был на озере, никому не сказали, что видели Эльку?
– Побоялись? Не захотели себе неприятностей? Или так и не узнали, чем все закончилось? Элька ведь наверняка утонула далеко от берега – не тот она была пловец, чтобы какую-то пару сотен метров не дотянуть, даже если вдруг очень плохо стало. А у нас тут знаешь, сколько приезжих стало появляться, чужаков? Скупают участки, перестраивают под дачи. Они нашей местной жизнью нисколько не интересуются, им лишь бы очередной коттедж отгрохать. Вот погоди, может, и к тебе в скором времени начнут подъезжать насчет участка.
– Об этом и речи быть не может, этот дом не продается.
– Это хорошо, что ты так решила. Нас тут все меньше остается своих, коренных.
– Да… – Тая задумалась, пытаясь осмыслить все то, что сегодня узнала. Но быстро забросила это занятие, поняв, что сейчас оно ей не под силу. Спросила у Терехи: – Ты все равно почти всех здесь, наверное, знаешь, сколько б их ни понаехало. Так может, скажешь мне, у кого тут в поселке машина с номером 987?
– А что? – Тереха выглядел озадаченным.
– Да просто заметила ее, когда из города возвращалась. Ехали в одном направлении.
– Знакомый какой-то номер, а вспомнить вот так сразу не могу. Но я постараюсь. Знаешь, что-то есть в этих цифрах…
– Что есть – так это и я тебе могу сказать: добавить спереди единичку – и получится год Элькиного рождения. Я потому и внимание обратила.
– Нет, Тай, это для тебя такие цифры что-то значат, – грустно улыбнулся Тереха. – А что до меня, то я даже и свой-то собственный год не сразу вспомнить смогу, если потребуется.
– Тереш, а ты ведь совсем еще молодой. Сколько тебе? Лет двадцать пять? Я же помню, как ты еще младенцем в коляске катался! Смутно, но помню! Эльке ну уж больно ты нравился, и она все бегала к твоей маме, чтобы та дала ей с тобой понянчиться. И меня с собой таскала за компанию. Я еще и сама тогда маленькая была, так что не нянчилась, а просто рядом стояла да, бывало, зарилась на твои погремушки. А еще я помню, как один из приятелей твоей мамы в шутку предложил Эльке, чтобы она тебя купила, раз ты ей так нравишься. А Элька восприняла всерьез, принеслась как очумелая к бабушке за деньгами. И ревела потом на весь двор, когда купля-продажа так и не состоялась: бабушка денег не дала, сказала, что до пенсии надо ждать, а в долг тебя этот шутник нам так и не уступил.
– Ага, – Тереха посветлел лицом, усмехнулся. – Я знаю эту историю. Еще бы не знать! После того, как я подрос и мы с Элькой начали ссориться – тебя-то не было во дворе, ты все с бабушкой дома возилась, – она не раз мне кричала в сердцах: «Гад, надо было все-таки денег собрать на твою покупку! Да купить и придушить тебя на фиг, пока продавали!» Над этими нашими перепалками вся улица хохотала. Многие ведь взрослые были в курсе тех торгов – после того, как Элька устроила бабушке концерт из-за денег.
– Да, было, – Тая грустно улыбнулась. – Как здорово все было в детстве. И как все изменилось, когда
