мусорные кучи.
– У меня песка осталось на одну посыпку – и ни песчинки больше. Он почти на исходе.
– Ну, так и покончи с ним. Чтобы к вечеру дорожки были посыпаны.
– Мне еще надо заняться геранями на ближней клумбе. Вы же всегда велели набирать для их светлости букет. Для первой их светлости, – уточнил садовник, бросив косой взгляд на Беллу, чье круглое простоватое лицо чуть покраснело и приобрело отсутствующее выражение.
Сэр Ричард продолжил обход.
– Дорожки должны быть посыпаны сегодня, и никаких отговорок.
Он остановился у большого французского окна, через которое обычно входили в домик.
– Что ж, неплохо. Цветы просто замечательные, Белла. А это что за хлам? – нахмурился он.
Старую поденщицу, вероятно, куда-то позвали, и она не успела закончить уборку; в самом центре комнаты стоял пылесос, а вокруг валялись разные насадки. Белла, цыкнув языком, открыла дверь в коридор, ведущий к входной двери, и выставила все туда.
– Здесь никто не ходит. Мы всегда пользуемся французским окном. Я даже не велела ей здесь пылесосить.
Носком туфли она прочертила дугу на пыльном плиточном полу коридора.
– И откуда здесь пыль берется? Прямо целый слой…
– Так где же дети? – нетерпеливо вопрошал сэр Ричард.
– Они уже идут, дорогой.
Он стоял у окна и смотрел на дом и розы, окружавшие павильон.
– «Офелии» в самом цвету – еще пара дней, и они начнут осыпаться. А ветер может сорвать лепестки уже сейчас.
Белла подошла и встала рядом с ним, все еще красивая и белолицая, но низенькая и коренастая, в отличие от тонкой, изящной Серафиты с ее маленькими ручками и ножками.
– Поразительно, что любимым у нее был именно тот сорт, который расцветает в годовщину ее смерти!
– Она вообще была необыкновенная женщина, – произнес сэр Ричард, принимая замечание Беллы как своего рода подтверждение сверхъестественных качеств покойной жены, а не простую констатацию факта. – А, вот они, наконец! – негодующе воскликнул он, хотя до момента смерти Серафиты оставалось еще несколько минут, на что указывали стрелки небольших позолоченных часов. – Эй, поторопитесь там! Скорее, скорее! Пета, осторожнее с розами!
Проходя по узкой дорожке, Пета задела рукой цветущую розу, и ее лепестки печально опали на песок.
– Ой, дедушка, прости! – воскликнула она, пытаясь их собрать. – Вот неуклюжая корова!
В гостиной маленького домика девушка положила лепестки на стол под портретом Серафиты.
– Вот, бабушка, это тебе. Маленькое приношение от твоей неловкой внучки.
Сэр Ричард нахмурился, но в душе был тронут и польщен. Построив пришедших полукругом вокруг портрета, он посмотрел на часы.
– Хорошо. А теперь, Пета, начинай! – скомандовал он.
Филипу с Элен было немного неловко, но остальные уже давно привыкли
