предложил Тень.
– Судьба человека – дело интимное, – поджав губы, отозвался Среда. – Я твою тоже смотреть не стану.
Тень сунул в щель монетку. И взял бумажку. На ней было написано:
ЛЮБОЙ КОНЕЦ ЕСТЬ НОВОЕ НАЧАЛО
ТВОЕ СЧАСТЛИВОЕ ЧИСЛО – НЕТ ТАКОГО
ТВОЙ СЧАСТЛИВЫЙ ЦВЕТ – МЕРТВЫЙ
ДЕВИЗ – КАКОВ ОТЕЦ, ТАКОВ И СЫН
Тень скорчил кислую мину. А потом свернул бумажку и тоже сунул ее во внутренний карман.
Они пошли дальше по красному коридору, мимо комнат, где на стульях стояли скрипки, альты и виолончели, которые, если бросить монетку, играли сами собой – или притворялись, что играют. Западали клавиши, звенели тарелки, шланги накачивали воздух в кларнеты и гобои. Тень с веселым изумлением обратил внимание на то, что механические руки, что манипулировали струнными инструментами, в принципе не касаются смычками струн – а струны зачастую были не натянуты, а то и вовсе отсутствовали. Интересно, подумал он, все эти звуки издает что-то вроде эоловой арфы плюс перкуссия – или это элементарная магнитофонная запись?
Судя по всему, они успели отмахать уже не одну милю, когда наконец вышли к залу под названием «Микадо», одна из стен которого представляла собой выполненный в псевдо-восточном стиле образца девятнадцатого века ночной кошмар: из глубины расписанного драконами грота на них смотрели механические барабанщики в шлемах с выступами, похожими на рога больших жуков, и отчаянно лупили при этом в большие и маленькие барабаны. Непосредственно в тот момент, когда в зал вошли Среда и Тень, барабанщики изгалялись над «Пляской смерти» СенСанса.
На вделанной в стенную нишу скамье, лицом к этой гротескной и громоздкой музыкальной машине сидел Чернобог и отбивал такт пальцами.
Среда сел рядом. Тень почел за лучшее постоять в сторонке. Чернобог выбросил перед собой левую руку, пожал руку Среде, потом – Тени.
– Добрая встреча, – сказал он и снова откинулся на спинку скамьи: музыка явно доставляла ему удовольствие.
«Пляска смерти» подошла к бурному дисгармоничному финалу. То обстоятельство, что все эти искусственные инструменты были слегка расстроены, придавало общей атмосфере места дополнительный оттенок потусторонности. Машина начала играть новую мелодию.
– Как прошло ограбление? – спросил Чернобог. – Удачно?
Он встал: покидать зал «Микадо» с его грохочущей макабрической музыкой ему откровенно не хотелось.
– Гладко, как змея скользит в бочонке с маслом, – ответил Среда.
– Мне скотобойня пенсию платит, – проворчал Чернобог. – На жизнь хватает, а больше и не надо.
– И это пройдет, – сказал Среда. – Все в этом мире когда-нибудь канет в лету.
Опять коридоры и комнаты с музыкальными автоматами. Тень начал понимать, что идут они не по тому маршруту, который проложен для обычных туристов: у Среды явно был в голове собственный план этих комнат
