ее коллег по сцене русского зарубежья, нетривиальна и полна драматических поворотов. Отыщите ее в Интернете, почитайте!
Вера Смирнова (1890–1975)
В 1926 году одессит Яков Ядов сочинил нестареющий хит «Бублички». Уже в 1929 году ноты с песенкой были напечатаны в Америке, причем сразу на трех языках: русском, идиш и английском. В Риге безымянный предприимчивый делец наладил выпуск серии песенников под общим названием «Бублички». А вскоре и «король танго» Оскар Строк сочинил продолжение – «Новые бублички», где «несчастная торговка частная» отправлялась в путешествие:
Все трын-трава,
Прощай, далекая советская Москва.
И на мне гулящей, на мне пропащей,
Дорогие шиншиля…
Если в 1929 году одесские «Бублички» уже находились в списках официально запрещенных, то что же говорить об эмигрантских «лакомствах»? С точки зрения советского цензора они просто сочились ядом контрреволюции.
Как подчеркивает лингвист Александр Зеленин в диссертационном исследовании «Язык русской эмигрантской прессы (1919-1939)» [8], «…в 1930-е годы в термине “эмигрант” формируется коннотация (сопутствующее значение. – М. К.) “активный борец с советским режимом”…»
Но ни чиновники Реперткомов ни сами эмигрантские исполнители представить не могли, что все их «белогвардейские» песни, записанные в 1920— 1930-х годах, окажутся лишь цветочками по сравнению с теми, что зазвучат в годы Второй мировой войны. Именно тогда песня впервые по-настоящему выступила в роли грозного оружия пропаганды.
Боевыми аккордами: «Огонь!»
Пристрелка боевыми аккордами произошла во время финской кампании 1939–1940 годов, и дело вновь не обошлось без участия русских эмигрантов.
Матти Юрва
Финны дали мощный залп первыми. Взяв за основу русскую народную песню «Ехал на ярмарку ухарь купец», композитор Матти Юрва и поэт Тату Пеккаринен придумали бойкую песенку «Нет, Молотофф!», смысл ее, как нетрудно понять, таков:
С веселой песней уходит на войну Иван,
Но, упершись в линию Маннергейма,
Он начинает петь грустную песню,
Как мы это сейчас услышим:
Финляндия, Финляндия,
Туда опять держит путь Иван.
Раз Молотов обещал, что все будет хорошо
И уже завтра в Хельсинки они будут есть мороженое.
Нет, Молотов! Нет, Молотов!
Ты врешь даже больше, чем Бобриков[8]!
Финляндия, Финляндия,
Линия Маннергейма серьезное препятствие,
И когда из Карелии начался страшный артиллерийский огонь,
Он заставил замолчать многих иванов…
Впервые композиция была записана на пластинку в 1942 году (но звучала в живом исполнении, судя по тексту, гораздо раньше). Матти Юрва исполнил ее с оркестром русского эмигранта Жоржа Годзинского. Ученик самого Александра Зилоти, выпускник Хельсинкской консерватории, одаренный музыкант Годзинский стал последним аккомпаниатором великого Шаляпина. Ему посчастливилось
Бобриков Николай Иванович (1839–1904) – в 1898–1904 годах генерал-губернатор Финляндии, выступал за принудительную русификацию страны, отменил преподавание на финском, распустил армию и таможню. Был застрелен в Хельсинки националистом.
