несправедливость судьбы. – А! Он не совсем… И он сажает меня под строгий арест, и черт знает, что еще меня ждет впоследствии!
– Не взвинчивайте себя зря. Родственники этого вашего противника люди очень влиятельные, поэтому так все и обернулось. Генерал вынужден был немедленно принять меры в ответ на их жалобу. Я не думаю, что он собирается проявить по отношению к вам чрезмерную строгость, но самое лучшее, что бы вы могли сейчас сделать, – это не попадаться ему на глаза.
– Премного обязан генералу, – пробормотал, стиснув зубы, лейтенант Феро. – Может быть, вы скажете еще, что я и вам должен быть также благодарен за то, что изволили ловить меня в гостиной у дамы?
– Откровенно говоря, – перебил его лейтенант д'Юбер, рассмеявшись от души, – я полагаю, что да. Мне пришлось изрядно побегать, прежде чем я узнал, где вы находитесь. Нельзя сказать, чтобы это было надлежащее место при данных обстоятельствах. Если бы генерал застал вас и увидел, как вы строите глазки богине храма сего, воображаю, что бы это было! Он терпеть не может, когда ему жалуются на его офицеров, вам это известно. Ну, а уж тут ваше поведение показалось бы ему явной бравадой.
Оба офицера подошли к дверям дома лейтенанта Феро. Лейтенант Феро обернулся к своему провожатому.
– Лейтенант д'Юбер, – сказал он, – мне надо вам кое-что сказать, на улице это не совсем удобно. Не откажитесь войти.
Хорошенькая девушка открыла им дверь. Лейтенант Феро стремительно прошел мимо, а она подняла испуганные, недоумевающие глаза на лейтенанта д'Юбера, который только слегка пожал плечами, следуя за ним с явной неохотой.
Войдя в свою комнату, лейтенант Феро отстегнул портупею, швырнул свой новый доломан на постель и, сложив руки крестом на груди, круто повернулся к вошедшему за ним гусару.
– Не воображаете ли вы, что я способен покорно подчиниться несправедливости? – вызывающе спросил он.
– Послушайте, будьте благоразумны! – попытался уговорить его лейтенант д'Юбер.
– Я благоразумен. Я совершенно благоразумен, – отвечал тот со зловещим спокойствием. – Я не имею возможности потребовать у генерала отчета в его поведении, но вы за свое мне ответите.
– Я не в состоянии слушать эту белиберду! – промолвил лейтенант д'Юбер с несколько презрительной гримасой.
– Ах, это, по-вашему белиберда? А мне кажется что я выражаюсь вполне ясно. Разве что вы перестали понимать французский язык!
– Что вы хотите сказать, черт побери?
– Я хочу, – внезапно завопил лейтенант Феро, – обрубить вам уши, проучить вас, чтобы вы в другой раз не лезли ко мне с вашими генеральскими приказами, когда я разговариваю с дамой!
Мертвая тишина наступила в комнате вслед за этой полоумной тирадой. Из открытого окна лейтенанту д'Юберу слышно было деловитое щебетанье птичек в саду. Сдерживая себя, он сказал:
– Ну что ж, если вам угодно говорить со мной таким тоном, я, разумеется, буду к вашим услугам в любую минуту, когда вы получите
