стоит, вроде бежать собрался?» – подумал Марков и, повернувшись к хозяину, сказал:
– Ваш сын ночью был задержан в сильной степени алкогольного опьянения и доставлен в больницу.
Отец подошел к сыну и дал ему подзатыльник:
– Ты где это так набрался, стервец?
– Дома выпил и опьянел.
Марков, словно поддерживая отца, спросил:
– А что ты пил?
– Коньяк.
– А где брал?
– Да у нас дома ящик стоит. Решили с Петькой немножко выпить. Только не рассчитали…
Краем глаза Марков видел, как забеспокоился отец. Не показывая виду, продолжал беседу:
– А чей это коньяк, что ты им, как собственным, распоряжаешься?
– Папа принес.
Старшина сделал наивное лицо и повернулся к отцу:
– А для чего вы ящиками коньяк таскаете? Специально хотите сына на пьянство толкнуть?
– Да я… понимаете, мы… вот с братом, – он кивнул на стоявшего у дверей мужчину, – купили. Скоро день рождения, хотели отметить.
Михаил Антонович видел: что-то здесь нечисто. Решил виду не показывать, позже поделиться подозрениями с Ветровым. Поэтому он тут же переменил тему:
– Ну, это ваше дело. Только завтра вместе с сыном зайдите в детскую комнату. С ним там побеседуют.
Соседи знают многое
Люди, живущие на одной улице в частных домах, знают друг о друге все. И охотно рассказывают.
Майскому не составляло труда собрать о цыгане интересующие уголовный розыск сведения. Особенно много узнал со слов соседки, дом которой стоял рядом. В прошлом году какой-то молодой парень ходил по домам и предлагал золотые часы и серьги. Все отказывались, только со Стасевским, видимо, нашел общий язык, так как потом стал часто появляться в доме таксиста.
Продавцом золотых часов и серег мог быть Воронов.
Следователь Савич
Савич работал в прокуратуре пятнадцать лет. Ему довелось расследовать немало дел. Он хорошо знал, как важно расположить к себе человека, независимо от того, кем тот является – свидетелем, потерпевшим или обвиняемым.
Савич понимал, что соседка Стасевского своими показаниями может существенно продвинуть следствие вперед, и поэтому, готовясь к ее допросу, а также опознанию личности по фотографии, немножко волновался. Ветров, который находился у него, чувствуя настроение друга и ие желая мешать ему, встал:
– Пока ты будешь заниматься с Михеевой, я ознакомлюсь с поступившими сегодня оперативными материалами. Закончишь – позвони. Вместе подумаем.
Минут через пять в кабинет вошла Михеева.
– Я Михеева. Вот повестка.
– Присаживайтесь, пожалуйста, Юлия Ивановна.
Женщина присела на стул, стоявший у стола следователя. После записи ее показаний Савич сказал:
– Юлия Ивановна, я хочу показать вам три фотографии. Посмотрите, не узнаете ли кого?
