сигаретную пачку. На одной стороне – отпечатанная в типографии «опись боеприпасов. Гранатный ящик № (пропуск заполнен от руки, номер 988), гранаты РГД-5, количество штук – 12». Видимо, валялся листок на складе, Ханин его подобрал и использовал в качестве бумаги для письма: на обратной стороне карандашом торопливо были набросаны строчки:
И некого теперь винить,
Что хочется тебя любить,
И мне опять волнует кровь
Твоя горячая любовь.
Тьфу, чушь какая. Интересно, кто автор: сам сержант или кто-то из его товарищей? Впрочем, без разницы. Мальчишки стараются, пишут дурацкие стихи. Потом шлют своим прыщавым Дульсинеям или переписывают в те же «дембельские альбомы».
Каптёр роты передал Марату вещи сержанта, хранившиеся в кладовой: новенький чемодан искусственной кожи, хороший спортивный костюм и кроссовки, какие-то монгольские сувениры. «Дембельское приданое».
И чего? Ничего особенного, и никаких оснований идти к прокурору и просить не торопиться закрывать дело.
Тагиров выругался вслух. Подумал: «Мне что, больше всех надо? Дурью маюсь, будто заняться мне нечем». Пошел в ванную, чтобы отнести мокрое полотенце, толкнул дверь и замер на пороге: в нос ударил резкий запах спиртного. Щёлкнул выключателем, огляделся.
На потолке расплывалось бурое пятно, вниз срывались жирные тёмные капли, и их становилось всё больше. Марат поймал одну в ладонь. Понюхал, лизнул; сплюнул, скривившись. Блин, это не галлюцинация: привкус спирта чувствовался вполне явственно. Что бы это могло быть? Сосед сверху, прапорщик Вязьмин, изволит ванную с шампанским принимать, шалун?
Лейтенант, чертыхаясь, оделся и пошёл разбираться.
Дверь открыл расхристанный Петя. Покачнулся, молча пропустил Марата в квартиру. Прилип к косяку, не в силах оторваться – от него здорово разило «чамбуром». Тагиров распахнул дверь в ванную и остолбенел.
Грязнущий пол был заставлен огромными жестяными банками из-под томатной пасты, опустошенными и ещё нетронутыми. Ванна наполовину заполнена какой-то пузырящейся гадостью, стиральная машина надрывно гудела центрифугой. А воздух насыщен алкогольными испарениями так, что его можно было разливать по стаканам.
Марат, матерясь, выскочил в коридор, прошёл на кухню. Там на газовой плите гудел огромный самогонный аппарат, из медного змеевика капала в кастрюлю мутная жидкость. На столе и под столом стояли десятки разнокалиберных бутылок – уже наполненных и прикрытых крышками из синей бумаги, перевязанной черной ниткой, и пустых, ждущих своей очереди.
Процесс производства был в самом разгаре.
Тагиров выключил газ, вернулся. Схватил Вязьмина за плечи, начал трясти. Прапорщик глупо хихикал, голова моталась из стороны в сторону. Видимо, знатно надегустировался, контролируя качество продукта.
– Это что за хрень тут у тебя, Петя? – орал лейтенант. –
