понимаешь, Витька, как-то мне не по себе от того, что не помню. Такое чувство, что упустил что-то важное… Хотя, скорее всего, ты прав – на фига мне это?
– Конечно, нефиг тебе насчёт того париться, – поспешно согласился Витька.
– Кстати, – спохватился я, – чуть не забыл: вчера ещё из ментовки ко мне приходил следователь. Тоже спрашивал, помню ли я что-нибудь…
– И чего ты ему сказал? – Витька снова заметно напрягся.
– А чего я мог сказать? – усмехнулся я. – То же, что и другим. Я-то как раз тебя хотел спросить, с чего бы это, как думаешь? Ну, грохнулся я туда, а полиции какой интерес?
– Ну, не знаю… – Витька потупился. – Наверно, из-за того что ты чуть не разбился. Да мне кажется, это просто, как его… формальность. То есть, я думаю, им положено в таких случаях потерпевшего допрашивать, что да как.
– Может и так… – протянул я задумчиво.
– Ладно, я пойду, – Витька встал, суетливо засобирался. – Скоро заскочу снова. Будь здоров!
– Пока, Витька, – ответил я. – Спасибо тебе за то, что навещаешь!
Он вышел, оставив меня наедине со странным послевкусием от разговора.
Будто он что-то недоговаривал, что-то от меня скрывал. Знал нечто такое, что мне знать, по его мнению, не нужно было. Но что? И почему?
Ведь, насколько я знаю, у нас до сих пор тайн друг от друга не было.
Это ещё раз укрепило меня в намерении вспомнить. Всё вспомнить.
***
После того, как вечерние процедуры были закончены, и медсестра унесла остатки ужина, в палату снова заявился Пётр Арсеньевич.
– Ну как самочувствие, гвардеец? – бодро осведомился он.
– Уже лучше, – ответил я, стараясь поддерживать ту же тональность беседы.
– Вот и хорошо, – психотерапевт потёр ладони одна о другую. – Готов продолжить наши раскопки?
– Да, давайте будем копать дальше, – кивнул я.
Пётр Арсеньевич без долгих разговоров достал часы.
– Итак, Слава, на чём мы вчера остановились?
– На том, что я продолбил стену и через пещеру вылез, – секунду помедлив, ответил я. – А до того, когда пришёл в сознание, оказался в яме.
Любые мозговые усилия всё ещё отдавались ноющей болью в голове, хотя и не такой сильной, как вчера.
– Значит, сейчас мы пойдём назад от того момента. Всё, как и вчера: следи внимательно за движением часов и слушай меня. – Он начал раскачивать часы на цепочке. – Я считаю от одного до десяти. На счёт «десять» ты погрузишься в глубокий сон. Один…
И снова тёмное пространство внутри меня после его слова «Десять!» забурлило, заклубилось. А потом стало медленно рассеиваться, как дым на открытом воздухе.
– Что было перед тем, как ты упал в яму? – повелевал голос. – Вспоминай!
Дымная пелена растаяла, и я снова видел себя как бы со стороны.
