это же просто! Человек не проходит, потому что знает, что ему нельзя проходить! Ну например, если бы мы сказали, что нельзя проходить лысым, то тот, кто об этом знает, даже в приколоченном парике не пройдет! Потому что знает, что нельзя. Но если бы не знал, или как ты говоришь, в мозгу не горел красный, запрещающий сигнал, то вполне мог бы и пройти, так?
– Слушай – медленно сказал Кузьма – получается так! Значит получается, если бы иностранцы не знали, что им нельзя, то могут и пройти? Последний вопрос Кузьма обратил ко мне.
– Ну так, да не совсем так. Давай, я объясню, как я это понимаю?
– Попробуй – буркнул Кузьма, с подозрением глядя на меня.
После службы в ГДР, иностранцев Кузьма очень не любил. Любых.
Он что, меня в симпатиях к забугорникам заподозрил?
– Значит так, у тебя в жигулях магнитола есть?
– Конечно есть – вскинулся Юрка.
– Воо-т, и на этой магнитоле ты можешь слушать одновременно только одну станцию, так?
– Почему это? У меня много станций в памяти!
– Но ты ведь не можешь слушать одновременно и джаз и рок и оперу?
– Нет конечно!
– Воо-т, хочешь слушать рок, настраиваешься на одну волну, хочешь джаз, на другую, а оперу на третьей!
– Дальше – Поторопил Алексей, поблескивая глазами.
– Дальше проще пареной репы, хочешь пропускать русских, настраиваешься на ментальность русских, хочешь немцев, настраиваешь радугу на их ментальность, китайцев, на китайский менталитет, если он есть под рукой. Но одновременно, может пройти только одна ментальность! Например – русские, куда входят все рожденные и живущие в России. И как ты правильно сказал, неважно, чукча это, или узбек, понятно? Плюс, дополнительные озвученные ограничения, например, нельзя проходить лысым, и они не пройдут!
– Вот теперь понял – удовлетворённо откинулся Кузьма на спинку стула – Наливай, чего тормозишь?
В общем, накушались мы хорошо. Даже очень.
Последний раз мы так наедались, когда встретились после дембиля.
Лет тридцать прошло. А вроде недавно было!
Кузьме приспичило жареной картошки, и мы принялись за её приготовление. Обычная в общем-то, операция. Но под сильным градусом мы передвигаться могли только по стенам. И если передвигаться еще с грехом пополам получалось, то чистить картошку, опираясь на стену, уже нет. После нескольких падений, сотрясших квартиру, мы догадались чистить её на четвереньках. – Ээ – ээ – липс – сосредоточенно выговорил Леха, кромсая клубни на ломти. Я прикрыл один глаз – картина перестала двоиться. Битва за гарнир была в разгаре. Кузьма затребовавший точило для ножа, после долгих поисков его получил, и незамедлительно раскромсал его на квадратики произвольной формы.
– Ты чего делаешь? – спросил я его. Кузьма долго смотрел на камешки, соображая что это и поднял мутный взгляд на меня – А где картошка?
–У Лехи была! Мы оба посмотрели на искомый объект. Леха, стоя на коленях, сильно мотыляясь,
