за этот порыв, – ответил Панин. – Но суть в том, что пыл его остыл, как только доктор Роджерсон объявил, что Наталья Алексеевна вновь беременна. В конце апреля семьдесят девятого с Божьей помощью, она родила здорового мальчика. Нарекли новорождённого Константином. Всё потому, что Россия в те годы одержала победу над Турцией, и у матушки Екатерины были далеко идущие планы по захвату Константинополя. А кто, как не русский правитель должен возглавить новую Византию. Младенец тут же был отправлен в покои императрицы, как и старший его брат Александр. Матушка Екатерина приходит к выводу, что надо вступить в союз с Австрией и приглашает в Петербург императора Иосифа. Павел Петрович, как сторонник Фридриха, был очень расстроен и унижен. К тому же новый деятельный фаворит императрицы, граф Потёмкин с нескрываемым презрением относится к Павлу Петровичу. Высокого роста, здоровый, как бык, с мужицкими повадками, относился к маленькому тщедушному наследнику, как к бедному родственнику.
– Да, было дело, – кивнул фон Пален и засмеялся. – Я как-то в торжественном карауле стоял в четь именин матушки Екатерины. Явился Павел Петрович с одной синенькой ленточкой и орденом Андрея первозванного, и выходит Потёмкин. У того-то орденов – полная грудь. Взглянул князь одним своим уцелевшим взглядом на Павла Петровича, громко усмехнулся и говорит: «Надобно вам, Великий князь, ещё какую–нибудь побрякушку повесить. Не солидно как-то для царевича». Павел Петрович вспыхнул и отвечает: «Не беспокойтесь. Мои награды ещё впереди». «Конечно, – говорит Потёмкин. – Только грудка у вас хиленькая. Будете ордена вешать, смотрите, чтобы фасад не обвалился».
– Неужели Императрица хотела посадить на трон в Константинополе Константина? – спросил я.
– Посудите сами, – ответил Панин. – К нему были приставлены кормилицы и няньки из гречанок. С самого младенчества его учили греческому языку.
– Императрица была до того жестока, что и Константину не разрешала видеться с матерью? – вновь спросил я.
– Почему же, время от времени происходили краткие свидания. Марии Фёдоровне разрешалось встречаться с детьми, но только в покоях императрицы. Но после них матушка Екатерина приходила в крайнюю степень раздражения и частенько несправедливо отчитывала внуков за нерадивость или дурные привычки, якобы заимствованные от отца. Вскоре возникла ещё одна интрига. Император Австрии посоветовал матушке Екатерине отправить наследника с невесткой в путешествие по Европе. Что он все в Петербурге сидит? Пусть мир посмотрит, себя покажет. Императрица согласилась, но сама объявлять не стала, иначе Павел Петрович принял бы её предложение в штыки. Поручила Николаю Репнину надоумить наследника самому попроситься в Европу. Репнин дружен был с Павлом Петровичем и мог уговорить его. Вскоре Павел сам потребовал отпустить его в путешествие, и тут же получил разрешение.
– И тут ваш дядюшка…, – пропел фон Пален.
– Конечно, мой дядюшка, старый интриган, как бы
