style="font-size:15px;"> – К нам?
– Так точно, – попытался было привычно вытянуться Андрей, но хозяин лишь махнул рукой.
– Давай без чинов, по-родственному. Да ты присаживайся!
– Спасибо, Николай Николаевич, насиделся.
После долгих верст в коляске возможность чуть пройтись, в крайнем случае просто постоять казалась уже маленьким счастьем.
– Понимаю, – по лицу полковника скользнула легкая улыбка. – Устал с дороги?
– Немного. Очень уж у вас жарко. Даже не верится, что еще только весна. И даже не в конце.
– Есть такое дело. Да ничего, привыкнешь. Подожди, я насчет баньки распоряжусь. А ты пока умойся с дороги. Комнаты тебе покажут. Посидим, кофею попьем. Как раз и поговорим.
– Банька – это хорошо, – Андрей представил, как выпарит из себя весь пот, и облегчено вздохнул.
Вот и добрался.
– …Рассказывай, как дела в родных краях?
Дядя и племянник в ожидании обещанной баньки сидели в малой столовой. На столе был лишь кофе да всевозможные заедки к нему. Необходимые приветы от родственников и знакомых были переданы, теперь появилась возможность хоть вкратце поговорить о текущих событиях, новостях, сплетнях. Не все же доверяется бумаге!
В доме было намного прохладнее, чем на пышущей зноем улице. После духоты – просто рай земной.
Андрей посмотрел на дядю повнимательнее. Кое-кто просил разузнать подробнее о его нынешних взглядах. Не изменился ли былой вольнодумец, подрастя в чинах и много лет служа вдали от дома? Некоторые из его сотоварищей отошли от прежних взглядов и теперь вели спокойную домашнюю жизнь. А кое-кто служил не за страх, а за совесть.
Как понять? Чужая душа – потемки.
– В общем, все по-прежнему. Император больше проводит времени в дорогах, никаких преобразований, – испытующий взгляд.
Кажется, Николай Николаевич уловил намек. Тронул в задумчивости бакенбарду, затем сказал взвешенно, неторопливо:
– Не все сразу, Андрей. Рубить сплеча – свойство молодости. Став старше, понимаешь: прежде сто раз следует взвесить последствия любого шага. Если мыслить государственными критериями, а не подчиняться одному чувству. – И еще раз повторил: – Не все сразу.
Сразу невольно вспомнились рассказы о том, что именно дядя Николай еще перед войной уговаривал своих кузенов создать тайное общество, а в перспективе – свободную республику Чока на Сахалине. Но тогда он был совсем молодым. Это сейчас – полковник, человек с положением. Правда, среди нынешних борцов за свободу, по слухам, имеются и генералы.
Сколько дяде? Тридцать или тридцать один? С точки зрения Андрея – едва не глубокий старик, но впереди у этого старика еще много лет активной деятельности.
– Как у вас дела в Белой Руси?
Имение молодого офицера располагалось под Минском. Небольшое имение, земли не сказать чтобы плодородные, доходов мало.
Или полковник сознательно уводит разговор с неприятной
