сидел неподвижно, глубоко затягиваясь и напряженно раздумывая, потом поднес к записке огонек зажигалки. Тонкая бумага ярко вспыхнула и быстро сгорела, оставив в его пальцах ломкую полоску серого пепла. Менза растер его и, брезгливо сморщившись, вытер пальцы носовым платком.
Он встал, походил из угла в угол камеры, бормоча ругательства, постоял у окна, выходившего во двор, и наконец услышал долгожданные звуки – по камерам начали разносить пищу.
В общую столовую Менза не ходил – ему разрешали покупать обеды в близлежащем ресторане. Конечно, это обходилось недешево, и он прекрасно понимал, что кормит не только себя, но и дежуривших на этаже надзирателей, однако лучше переплачивать, чем мучиться от болей в желудке и без конца проситься на оправку.
Вскоре подошли к дверям его камеры, и надзиратель открыл замок. Молодой вертлявый уголовник внес судки и поставил их перед Мензой. Тот поманил его пальцем. Настороженно оглянувшись на дверь, уголовник наклонился.
– Кто сегодня дежурит на раздаче? – шепотом спросил Менза.
– Моу из десятой камеры.
– Пусть он после ужина будет в туалете на моем этаже.
Получив за хлопоты сигарету, уголовник угодливо поклонился и вышел.
– Приятного аппетита, – запирая дверь, буркнул дежурный надзиратель.
– Благодарю, – не оборачиваясь ответил Менза, снимая крышки с судков…
Более всего этот город нравился Филду с моря, когда корабль подходит к пристани и видишь, как выплывают навстречу тебе ажурные мосты, высокие шпили старых церквей, окруженные зеленью парков белые виллы, а солнце золотит воду спокойной бухты и отражается в окнах многоэтажных отелей и офисов. Пахнет рыбой, пряностями, набегает легкий ветерок, и все кажется осуществимым, простым и ясным, как в юности, когда ты еще молод, здоров, не испытал горечи неудач, не узнал разлук и не набил себе шишек, зарабатывая хлеб насущный в поте лица своего.
Кристофер улыбнулся и, облокотившись на поручни, прикрыл глаза, заставляя себя запомнить вид бухты и города, чтобы потом, когда захочется, вызвать их перед мысленным взором. Наверное, ему следовало бы жить здесь, а не в своем орлином гнезде, выстроенном среди скал на другом берегу моря. Этот город и бухта с лазурной водой, блещущей под солнцем, постоянно зовут и манят его к себе, и иногда просто нет сил противиться их зову. Поэтому, когда последовало предложение назначить встречу именно здесь, он даже обрадовался – еще одно свидание с городом юности, еще одна встреча, но не с человеком, а с бухтой, небом над ней, белыми виллами на берегу и старыми церквами…
Секретарь вынес из каюты чемодан – лайнер уже подошел к пристани и спустили трап. Сохраняя на лице довольную улыбку, Филд заторопился сойти на берег, подумав, что жить здесь он все равно бы не стал, – шумно, многолюдно, разноязыкая толпа туристов, днем и ночью шляющихся по улицам и щелкающих затворами фотоаппаратов, пронзительные
