стала она женщиной, на которую положила своего сына, вернувшись из роддома…
…Девочка в розовом кружевном платье, белых чулочках, с бантом в соломенных золотых волосах бежит по пляжу, радуясь теплому солнышку, шуму веселой волны, синему небу. Людмила знает, что эта девочка – она сама, что зовут ее ласково Люсенька. И в то же время видит себя со стороны, видит как ей навстречу, потрясая бубном, идет черный африканский шаман. Лицо у него скрыто размалеванной оскаленной маской, из головы торчат разноцветные перья, на груди – ожерелье из акульих зубов, на бедрах, похожая на пачку балерины юбка из длинных зеленых листьев. Шаман извивается в танце, ритм которого подчинен грохоту бубна. И сердце у Люсеньки колотится также, как бубен, от ужаса неизвестности. Люсе страшно и где-то в глубине души, неожиданно любопытно. Страшно любопытно. Она падает на колени и, протягивая руки, просит, ждет пощады Она готова на все ради этой пощады. Шаман возвышается над ней. Он огромен, он все ближе и ближе. И бубен оглушителен. Колотится сердце, в танце крутятся бедра шамана. С шипением уходит в море волна прибоя, которая оставила на мокром золотом песке маленьких черных крабиков. Их целая армия и они, выставив по-боксерски свои клешни бегут по ногам, по телу Людмилы. От уколов их острых ножек Людмилу охватывает дрожь, постепенно переходящая в странную истому…
Людмила проснулась и сбегала в туалет. А когда нырнула в теплую постель, спать почему-то расхотелось. Людмила нередко видела сон про шамана и каждый раз удивлялась, что во сне она – девочка. Ну, откуда розовое платье, понятно, это уже на всю жизнь – самое яркое воспоминание детства. И обида на мать за то, что она так сильно ее отшлепала тоже на всю жизнь. Это сейчас Людмила стала понимать мать и простила ее, а раньше…
В альбоме у матери храниться фото – Люся в детском саду. Челочка, бант, стоит около аквариума и в руках блюдечко с кормом для рыбок. Только губы надутые, блины печь можно, смеялась мама, и глаза, полные слез. Опять на что-то обиделась. На что, Людмила не могла вспомнить.
Помнила, что обижалась каждый раз, когда ее наказывали. А наказывать было за что. Непоседа, энергия била через край, не ходила, бегала и вела себя, как мальчишка. Как озорной мальчишка. Отец, возвращаясь с работы, увидел, как Люся во дворе бегала по лужам, топоча их ногами, в восторге от разлетающихся брызг. И, конечно, мокрая с головы до ног. Отец привел ее домой, переодел в сухое и поставил в угол. Ему надо было еще куда-то уйти и он велел стоять Люсе в углу до тех пор, пока не вернется. Когда он ушел, Людмила подумала, что папа все равно не видит и легла на диван. Согрелась и уснула. А когда проснулась, увидела гневного отца. Вот тут уж ей досталось!
Отец Людмилы был такой же, как и она, Водолей, авантюрист по натуре, легкий на подъем. Мальчишкой двенадцати лет сбежал к своему отцу, уехавшему на заработки на ВИЛС. С заводом попал в эвакуацию, в уральский город Салда. У него была бронь от службы, но как-то он не удержался с голодухи и украл в цехе бутылку масла. Его поймали. Он испугался, что посадят,
