Макс вздохнул.
– А ты-то как, красавчик? Тяжело?
– Да уж нелегко. – Макс рассмеялся. – Видела бы ты меня сейчас.
– Что? Ты весь в синяках?
– Нет, малышка. Просто теперь у меня мускулы выросли.
– Из всех твоих мускулов меня интересует только один.
– Да, теперь я могу с уверенностью сказать, что ты действительно соскучилась. Осталось уже недолго. Потерпи, милая. А теперь мне надо бежать, притом совершенно в прямом смысле.
– Ты мне ещё позвонишь?! – Крикнула Люба, но в трубке уже раздавались короткие гудки.
Люба аккуратно положила трубку на рычаг и мечтательно уставилась в окно. Там буйно раскинулась весенняя Москва. Где-то звенел и погромыхивал трамвай, галдела ребятня, бегающая по двору школы, какого-то мальчика бабушка звала домой ужинать. Люба улыбнулась, закрыла лицо руками. Все складывалось прекрасно. На работе к ней стали относиться намного лучше. Наверное, повлияли её ставшими приятельскими отношения с секретаршей Нолана Паркера. Они частенько вместе пили кофе по утрам в Любином офисе и раз в неделю заходили в кафе «Бинго-Бонго».
Алла выглядела тоже довольной, поскольку её отношения с боссом шли к предложению руки и сердца, а также к бриллиантовому колечку где-то за пятьдесят тысяч долларов. Аллан Паркер тоже пока не появлялся. Уехав в Торонто ещё в феврале, так и находился там.
От всего этого на душе у Любы было светло и радостно.
В середине августа в один из дождливых дней Люба брела к Киевскому вокзалу. В руках у неё была сумка с продуктами, которые она только что купила в Смоленском гастрономе. Машина была на профилактическом ремонте. Дождь был не холодным, а даже приятным, смывающим удушливую пыль столицы.
– Подай, красавица, жизнь твою расскажу. – Грудастая цыганка в пышной юбке перекрыла Любе проход.
Девушка поморщилась.
– Да на уж, бери. – Она протянула ей двадцать пять рублей. – Только не говори мне ничего. Я все равно не верю.
– Ждёшь ты его, душа моя. Скоро уже вернётся, в начале осени.
Люба остановилась в недоумении.
– И ты его любишь, и он тебя… – Цыганка покачала головой. – Только не будете вы вместе. Заберут его у тебя…
С лица Любы отхлынула кровь.
– Одна память останется…
Девушка выхватила из кошелька деньги и бросила их в цыганку.
– Забирай всё, все забирай, только заткнись, глупая. Не хочу ничего знать.
Из глаз брызнули слёзы, и, не разбирая дороги, она бегом бросилась к спасительному метро.
Как во сне Люба доехала до дома, не замечая ни стекающих по лицу слез, ни сочувствующих взглядов прохожих. Бросив сумку с продуктами на пол, она сняла всю одежду, брезгливо, словно боясь испачкаться, и, включив горячий душ, долго стояла, рыдая в голос. Нет, она не будет верить этой черномазой проходимке. Откуда она может знать! Ей просто нужны были деньги… Но как же она могла знать, что Макс вернётся в начале осени. И что она ждёт его… Что, у неё это написано на лице?
Выйдя из душа,
