к безумным поступкам – прыжок с башни в Макао в ливень, двести тридцать три метра в свободном падении. Купание в океане с акулами, ночевки на необитаемых островах… Ловил себя на том, что надеялся в попытках получить адреналин уйти на продолжительное время от мысленного процесса, зарожденного трудоголическим стремлением решать проблемы. Когда испортил себе жизнь, то попытки её улучшить оказались напрасными. Лет в двадцать, когда мозг кипел: напьешься, вызовешь индивидуалок, устроишь секс с золотым дождем… уложатся в голове те сложности, которые раньше спать толком не давали, вызывая повторяющуюся циклическую чушь. После, когда океан перестал успокаивать, солнце стало раздражать, секс–вставлять при долгом воздержании, любое одурманивание давало обманное облегчение, возросла озабоченность отсутствия контроля своих мыслей. Лет в тридцать, сидев укуренным, окруженным танцующими полуголыми моделями мув, а в голове бил в бубен выписанный с Таймыра шаман, вспомнил, как когда-то лет, примерно, в девятнадцать танцевал на дикой дискотеке с курносой девушкой со светлыми волосами под музыку Роберта Майлса «Чилдрэн». Через пару дней после дискотеки я нашел на ЭмТиВи этот клип, в котором светловолосая девочка, находясь в автомобиле, путешествовала по городу под захватывающий дрим. Прошло так много лет, а именно этот танец вспомнился так четко и нужно, что ровно после того как шаман был отправлен домой, а модели были возвращены на подиум, я нашел эту светловолосую девушку с дискотеки, женился на ней и обзавелся дочкой. Пока дочка росла, я старался путешествовать с ней и с женой по тому миру, что восхищал когда-то меня. Это лицемерно помогало, остудив накалившуюся голову, найти землю под ногами. Через три года спустя с рождения дочки, понял, что этого слишком мало, и начались приступы равнодушия. Поддерживающая психология и глубинно-психологическая терапия не помогли. Вы готовы вытащить это дерьмо из меня?
– Диагноз мне знаком. Я берусь его лечить. – Игорь кивнул и отменил, что ни один из настоящих заказчиков не раскрывал до конца своего диагноза.
***
Заказчик мог описывать в подробных действиях, которые назывались попытками, предпринимаемые для погашения всплесков обострения диагноза; жаловаться, что лечение давало кратковременный эффект, но ни один не проговорился про настоящий диагноз. Игорю казалось, что заказчик мог признаться, что лечился от гонореи, что у него в мошонке три яичка, что он гомосексуален, что пьет кровь младенцев, а по ночам обвалочным ножом снимает мясо с кости гниющего человеческого трупа, ранее плененного и убитого им же. Игорь видел, что от утаивания диагноза заказчикам становилось легче.
Объяснялось это тем, что они все понимали, верили и учитывали, что методы лечения Игоря не нуждаются в диагностировании заболевания и по многочисленным надежным слухам помогают на сто процентов. А значит, зачем их выносить наружу?
Поначалу Игорю трудно было в это поверить, так как выходило, что заказчик слепо
