о нем как о явлении мирового масштаба.
Завод был выстроен в одном из самых суровых районов Российской империи (вечная мерзлота, близость полюса холода Северного полушария), а значит, уже в первой половине XVIII века для страны не было практически ничего невозможного в промышленной колонизации, в полномасштабном освоении необжитых территорий. Завод был первым промышленным предприятием России, сориентированным исключительно на восток; продукция его не отправлялась традиционным караванным отпуском в столицы и на ярмарки Европейской России, но и не оседала в ближних окрестностях. Наряду с созданием к 1737 г. горнопромышленной базы в Красноярском уезде (Ирбинский и Луказский заводы) это явилось важным этапом на пути утверждения горнозаводской промышленности в Сибири. Любопытно, кстати, что участник Камчатской экспедиции, некоторое время отвечавший за связь с Тамгинским заводом, Д. Коростелев (№ 8), в конце 1750-х – начале 1760-х гг. в чине капитана флота командовал изыскательскими и картографическими работами в Красноярском и Томском уездах[4].
Многозначителен сам выбор места заводу под Якутском. С точки зрения горных специалистов, простых хозяйственников, предпочтение диких мест сравнительно обжитому району и более мягкому климату Приангарья – абсурд, нелепость, неумное расходование сил и средств. Сплав готовой продукции до Якутска, как и сухопутный путь от Иркутска до верховьев Лены, вовсе не казался серьезной проблемой (№ 138). Не случайно и Бурцев, и Столов с Соловьевым, и Метенев только что не обвиняют Беринга в самодурстве (№ 44–46, 84). Но с точки зрения геополитика, определяющей оказывается близость Тихого океана, и Якутск – всего лишь этап на том пути. В этой связи чрезвычайно ценно упоминание уже смертельно больного Соловьева (может быть, самое ценное среди публикуемых здесь документов) о намерении командора: «Сколько в Якутску понадобится железа, толикое число надлежит приуготовить, потом со всею командою идти из Якутска на Камчатку и в Охотск и тамо [новый] завод строить и железа приуготавливать» (№ 70). Металлургический завод на берегу Тихого океана мог оказаться реальностью, не заболей Соловьев (временные его преемники были слишком далеки от горного дела, чтобы поручить им столь серьезную операцию). К тому же не оправдал надежд пробирный мастер С. Гардеболь: видимо, именно ему Беринг отводил роль открывателя руд в прибрежных районах (№ 17, 106). Хотя очевидно, что любой член Экспедиции считал своим долгом известить администрацию завода о найденных рудных образцах (№ 103 «б»).
Здесь следует вспомнить и посылку в Охотск крестьян-доменщиков – только создание местной горнопромышленной базы (ни больше, ни меньше), серьезное и вполне самостоятельное промышленное производство могло обеспечить многолетнюю Камчатскую экспедицию. Отметим, что формальным предлогом прекращения ее финансирования стал лишь неурожай в Иркутской и Енисейской провинциях (№ 123, 133); Метенев же неоднократно подчеркивал, что завод в принципе готов к ее продолжению (№ 133, 134).
Подробнее см.: Корепанов Н. С. Никифор Клеопин. Екатеринбург: БКИ, 2014. С. 266–267.
