тип, и скорее всего, своих-то денег у него нету. Ну – тут как бы присмотреть надо за ними, вникнуть. Тебе долго ещё науку грызть?
– Да заканчиваю в этом году, – ответил я с усмешкой: трёх лет «работы» под чутким руководством Сергея Сергеевича было достаточно, чтобы понять – с дипломом университета столько не заработаешь!
– Во! Диплом получаешь – и попёр вперёд! Я тебя замом и в ту, и в другую фирму устрою. Будешь руку на пульсе держать…
И в ту встречу, в который раз предупреждая об Аркашиной изворотливости, Сергей Сергеевич попросил меня особо внимательно отнестись ко всему, что будет касаться документальной части «темы» – как он выразился. Также намекнул, что есть более серьёзные люди, которые – тоже цитирую – «положили глаз на тему и заглотят всех, не подавившись, и нас тоже, если хоть где-то прощёлкаем»…
Очень «вовремя» у Сергеича зазвонил сотовый:
– Так, пацаны, оставляю вас, дела… Там наши с чехами тёрки устроили, надо на стрелке быть – мало ли чего! Чеченцы – парни дикие. Ну, ты, Аркаш, ты молодцов моих голодными не оставишь?
– Да они бы меня без штанов не оставили – с их аппетитом! – отшутился Аркадий, улыбаясь открыто и радушно, но глаза его в этот момент оставались холодными и жёсткими…
– Яшка, ты не заболел?..
– А?.. – я с трудом вырвался из плена воспоминаний, не сразу сообразив, что с тех пор прошло много лет и я сейчас нахожусь в этом зале не с Аркашей и Ванькой, а с Петром – ботаником, чокнутым учёным и моим замом по науке. И обсуждаю ту же самую тему – рудник «Весёлый»… Вот только рядом со мной сейчас сидит эдакий комсомолец семидесятых, словно бы выпрыгнувший из прошлого века. Высокий, худой, плечистый, одет небрежно, лицо одухотворённое, простое, за толстыми линзами очков светятся верой в счастье, справедливость и торжество науки синие глаза. Единственное, что было у них с Ванькой общего – некоторая простоватость, как говорится, не от мира сего люди, и вихрастая, всклокоченная шевелюра. А ещё оба любили поесть…
Я посмотрел на стол – Пётр продолжал «ни в чём себе не отказывать». Светлую, тёплого коричневого оттенка скатерть с мелким геометрическим узором, идущим по диагонали, почти не было видно из-под тарелок, графинов, столовых приборов. Пододвигая ближе глубокую миску с солянкой, я попытался вспомнить, что ел сегодня, и не смог. Утром кофе, весь день в офисе – кофе, перед концом рабочего дня – кофе… Живот подвело от голода. Надо поесть, а то со вчерашнего дня, после того самого разговора с Аллочкой, аппетита не было вообще. Сейчас организм бунтовал, требуя пищи. По привычке потянулся к тарелке с салатом, но не вовремя вспомнил заявление Аллы о том, что овощи на голодный желудок есть вредно, разъедают слизистую оболочку, и салат оставил на потом.
– А салат нормальный, стоит попробовать, огурчики, помидорчики – ничего экзотического, специально заказал, как ты любишь, – сказал Петро, тут
