– дело великое, кстати, рекомендую, когда переписываешься с пожилыми людьми, прекратить игнорировать формализм. Хотя ты и про обычную вежливость забываешь, так что считай замечание беспредметным.
– Нормально-нормально, – отмахнулся он. – Все знают, что я – чокнутый учёный, и прощают мне маленькие чудачества. – Петро рассмеялся. – Итак, дальше корреспондент пишет, что дороги между Сетнелеком и Коргоном нет. Точнее, она была когда-то, но завалена глыбами, которые падают со скал. Временами кто-нибудь её расчищает, какое-то время она функционирует, потом снова по ней никто не ездит… Ого! Яшк, последний раз аж в 1988 году её приводили в порядок, прикинь?!
– Ты читай без комментариев, как написано. И лучше вникни, чтобы представлять себе хотя бы частично, где окажемся.
– Читаю: «…перед нами там работали геофизики, они где-то камни убрали, где-то через наиболее крупные глыбы мостки сделали, но сейчас по ним наверняка никто не ездит, да и вряд ли они сохранились – столько лет прошло. Колыванцы едут на Коргон через Сентелек на Урале, два или три раза форсируя Чарыш (по малой воде, конечно), на менее мощном автомобиле не проехать по-любому. На Коргон сейчас едут через Усть-Кан, а на каменоломню есть два пути – из села Коргон вброд через реку Коргон – но на легковушке, даже типа “Нивы” или на уазике, не проехать. Надо ГАЗ-66. Есть и другой путь – через Седло – перевальчик по правому борту Чарыша выше Коргона. Но дорога тоже отвратительная. Чуть сбрызнуло – не подняться. Как ездили из Чарышского на Бухтарму, не знаю. Сейчас – конными тропами, по тому же Сентелеку, а про тележный путь тоже не знаю. Нерудка разведывала золотые россыпи на Бащелаке, притоке Чарыша. В отличие от притоков Ануя, Дрезговитой и Чёрного Ануя, где я работал и где было “неподъёмное”, мелкое золото, там были “тараканы” – мелкие самородки. Про дореволюционные россыпи не знаю, но в районе Коргона, ниже Каменоломен, по ручью Казённому был рудник. И недалеко от дореволюционной точки, известной с начала девятнадцатого века, несколько выше по течению, вели разведку и добычу уже в советское время…» Слушай, он что, про прииск Весёлый пишет?
– Про него. Вот вникай, что опытные люди про ситуацию в районе наших работ рассказывают. Там ещё про рудник материалы – посмотри папочку «Весёлый-2». Очень странный прииск, непонятный. В той же папке и про скифские рудники, прилегающие к нему, и про пещеры…
– Всё ясно, но всё равно обидно, зачем меня было за нос водить? – проворчал друг. – Подсунули мне тему «Весёлый-Сёйка», я, как идиот, перелопатил гору материалов, человечка этого нашел… который про «Весёлый»… «Весёлый-Сёйка»… – поправился он, – должен был всё рассказать. – Петро обиженно замолчал и надулся. – Вообще, очень уж у нас все на секретности помешаны и на всяких хитрых ходах. Чтобы враг не догадался? Вдруг не спит, не дремлет? А наше руководство, как всегда, на посту и бдит… – Петра несло. Давно накапливавшиеся обиды сейчас прорвались, и Ботаник, пользуясь случаем, с удовольствием высказывал их мне.
– Слушай,
