есть вы собираетесь меня изнасиловать? – он готов был поклясться, что глаза девчонки гневно вспыхнули.
– Изнасилованием это будет сложно назвать. Тебе понравится.
– Да неужели?
Нет, она определенно бросала ему вызов. И Борис не мог не ответить на него.
Он подошёл к ней практически вплотную, и рыженькая, защищаясь и отгораживаясь от него, выставила между ними трость.
– Мне нравится укрощать строптивых крошек. Ты помешала мне получить удовольствие, значит, именно тебе придется его мне доставить.
– Никому я ничего доставлять не буду, – фыркнула девчонка. – В «Жерло» полно пустоголовых красоток, которые поведутся на вас. Выберете новую игрушку.
– Мне, кажется, я себе уже выбрал… игрушку.
Борис распалялся всё сильнее. Словесная перепалка забавляла его. Слабые попытки рыженькой противостоять ему он воспринимал, как прелюдию. Некоторые женщины предпочитают «поломаться» перед сексом, он с такими сталкивался и не раз, и всегда они потом стонали в его объятиях.
Запах девушки отвлекал его, проникал в его кровь и точно нашептывал, что он поступает глупо, что как раз с этой-то и надо вести себя иначе… Борис не обратил внимания на внутренний голос. Все женщины сделаны из одного теста. И не важно, как они привлекательно пахнут.
– Я не игрушка! – вспыхнула девушка, и её щеки покрыл гневный румянец.
– Да неужели? – цинично усмехнулся князь Сандровский.
А дальше случилось то, что никто никогда до этого с ним не делал.
Рыженькая подняла свободную руку и с силой ударила его по щеке.
Борис зарычал, у него сработали инстинкты, он схватил девчонку за шею и пригвоздил к стене.
–Ты!.. – прошипел он, сдавливая пальцы.
Девушка захрипела, но в её глазах по-прежнему не было испуга. Лишь оскорбленное самолюбие.
У Бориса что-то щелкнуло в мозгу, и он разжал пальцы. Потом он не сможет понять, что подвигло его на этот несвойственный для него, поступок. Он убивал, не жалея, и за меньшее. Не имело значения, кого – мужчину или женщину. Никто не уходил от расплаты.
А тут он отступил. В прямом смысле этого слова. Отпустил девушку и сделал несколько шагов назад.
Рыженькая не растерялась. Перевела дыхание и, прихрамывая, поспешила покинуть вип-комнату.
Борис молча смотрел ей вслед, запоминая каждую деталь.
Майя Егорская не верила, что осталась живой.
Она ударила самого Бориса Сандровского, и сейчас спокойно уходила по коридору, освещенному неоновыми огнями. Хотя «спокойно» – это не то слово. Если бы она могла бегать, то пустилась бы со всех ног. Увечье, полученное при рождении, лишило её такой возможности навсегда.
Майю затрясло, как в лихорадке. С каждым сделанным шагом она сильнее осознавала, что в этот самый момент подошла к самому краю бездны.
Про младшего князя Сандровского она
