продолжение нескольких дней мы, несчастные пленные, невыразимо страдали не только от наших ран и увечий, но еще более от дерзости, издевательства и жестокого обращения с нами французских матросов, наших озлобленных победителей. Один из них, завладевший моими часами, по нескольку раз в день подходил ко мне и, подставляя мне под нос часы, насмешливо спрашивал, не желаю ли я узнать, который теперь час. Другой, присвоивший себе мое кольцо, вертел им у меня перед глазами и рассуждал вслух о том, что его возлюбленная будет очень гордиться этим кольцом, особенно когда узнает, что оно взято у побежденного англичанина. И я должен был принимать все это молча, без малейшего протеста.
На одиннадцатые сутки после взятия нашего «Ривенджа», когда мы подошли к самому Порт-о-Пэ, рассчитывая еще до ночи встать на якорь, вдруг поднялась страшная суетня и тревога на палубе; очевидно французы подымали все паруса и спешили от кого-то уйти; затем, когда мы услышали, что из кормового орудия был дан выстрел, то с уверенностью решили, что нас преследуют. От радости мы, пленники, крикнули «ура!», на что французы с верхней палубы грозили стрелять в нас, но мы знали, что они не посмеют этого сделать. «Ривендж» был так сильно поврежден в бою, что нельзя было надеяться уйти от погони, а наличные силы экипажа были до того незначительны, что о сопротивлении нечего было и думать. Наконец мы услышали, что завязалась перестрелка. Одно или два ядра ударили в корпус нашего судна, а когда вслед за тем по нам открыли бортовой огонь, то французы спустили свой флаг, и мы испытали радость, видя, как этих нахалов и бахвалов загнали в трюм на наше место. Теперь пришла им очередь выносить насмешки и издевательства, а наша – торжествовать, и мы воспользовались этим, чтобы вернуть себе свою одежду и вещи, отнятые ими у нас.
– Который час, monsieur? – спросил я у француза, завладевшего моими часами.
– К вашим услугам! – отвечал тот и, покорно достав из кармана мои часы, передал их мне.
– Благодарю, – сказал я, беря часы и сопровождая свою благодарность пинком в живот, отчего он дважды перевернулся и покачнулся; чтобы помочь ему удержаться на ногах, я дал ему еще пинок в зад. – Ну-с, а кольцо, monsieur, которое предназначалось для вашей возлюбленной, нельзя ли и его получить?
– Вот оно! – покорно отозвался матрос.
– Благодарю вас! – повторил я и наградил его теми же двумя пинками. – Скажите вашей возлюбленной, что я посылаю ей вот это!..
– Эй, послушай, братец, – закричал один из наших, – позволь побеспокоить тебя просьбой вернуть мне мой пиджак, который одолжили у меня несколько дней тому назад; взамен его я предложу вам эту пару железных подвязок, которые вы будете носить вместо меня; я уверен, они вам придутся по мерке!
– Monsieur, мне кажется, ваш костюм вам не к лицу, а мне он как раз впору!
– По вашей милости я остался совсем наг, – сказал я, обращаясь к третьему, хорошо и щеголевато одетому. – Я буду вам очень признателен, если вы разденетесь
