двух телохранителей – у этих в расцветке плащей преобладали красные и синие тона – уже выезжал с площади. Мне и заметить-то его удалось только благодаря шляпе с шикарным пером.
Твою тень!
Проскочив прямо перед мордами лошадей, впряженных в карету с гербами Геладжио – тремя серебряными дельфинами на изумрудном поле, – я бросился в погоню. Шансы сравняться в скорости с лошадьми были невелики, но сегодня мне улыбалась удача: наездники опасались гнать скакунов по влажным булыжникам мостовой, да к тому же телохранители вели за собой на поводу еще двух свободных лошадей, чьи хозяева отправились охранять Роберто.
Как бы то ни было, мне удалось не упустить всадников из виду и даже почти не запыхаться от быстрого бега, когда вскоре монсеньор и его спутники въехали в распахнутые ворота особняка в самом центре Геладжио. Герб на воротах был прекрасно знаком не только мне, но и любому человеку, хоть раз державшему в руке йоркский талер, – три золотых звезды на темно-синей верхней половине и красный коронованный лев на желтой нижней.
Торговое представительство герцогства Йорк в Геладжио.
И кто мне объяснит, что все это значит?
Геладжио. День второй
– Кейн, Кейн…
– Чего?
– Вставай.
– Зачем?
– Пора уже, вставай быстрее!
– Сейчас. – Я перевернулся на другой бок и попытался натянуть на голову одеяло, но его безжалостно стащили.
– Вставай, – продолжил нудить Янек. – Да просыпайся ты!
– Зачем? – Я оторвал голову от подушки и оглядел комнату. Кроме долговязого зануды, в комнате был только прислонившийся к стене Шутник. Этот выглядел не лучшим образом и, мельком взглянув на меня, вновь приложил ко лбу глиняный кувшин.
– Дубрава велел за час до полудня вернуться.
– Вернуться куда? – прохрипел пересохшим горлом я.
– Не тупи, Кейн, – оторвал ото лба кувшин Габриель. – Вернуться в таверну.
– А мы где? – Я осторожно уселся на низенькую кровать, и понявший без слов мою просьбу Шутник вложил в протянутую руку кувшин.
Я хлебнул и поежился, когда за шиворот потекла холодная струйка – в кувшине оказалась вода. Лучше бы, конечно, пиво…
– В «Распутной русалке».
– А-а! – Я вспомнил окончание вчерашнего вечера.
– Мари где? – Габриель поднял валявшийся на полу перевернутый стул и поставил его к стене.
– А он ее выгнал. – Змейка ладонью пригладил взлохмаченные вихры и отошел к двери. – Помнишь, Шутник, он вчера все девку какую-то искал? Кроме нее, кричал, никто не нужен. А Мари, значит, из комнаты взашей вытолкал. Она потом Семену жаловаться приходила.
– Зеленый ты, Кейн, – покачал головой Шутник. – Любовь любовью, но если из-за такого пустяка целибат принимать…
– Заткнулись бы
