редко, да и смотреть мало кого пускали, чтобы не занесли какую-нибудь заразу.
Вот не соври она тогда, что прихватило живот на охоте в лесу, и яйцо треснуло, то сейчас оно было бы на острове, а ей разрешили бы наблюдать, как вылупился дракончик Коготь, единственный за последний год. А тех, у кого яйцо пропало, никто не пустит, слишком тяжело им смотреть на целые яйца и здоровых драконят.
Что же всё-таки делать? Тайна ни разу не слыхала, чтобы яйцо светлело. Может, нельзя его оставлять одно, или место здесь какое-то неправильное? А вдруг яйцо нужно каждую ночь переворачивать? Вдруг она своими лапами убила собственную дочь?
И что теперь? А если дракончик и правда пострадал? После всех треволнений, бессонных ночей и постоянной лжи… как это пережить?
«Я всё равно буду любить её!» – подумала Тайна, сжав зубы.
Решительно смахнув слёзы, она пристально вгляделась в серебристое мерцание. Как бы там ни было, внутри живой дракончик, который старается выйти наружу.
Она присела, нежно обняла яйцо, и вдруг… скорлупа разлетелась вдребезги, осыпая землю вокруг бесчисленными осколками.
Между лапами драконихи, удивлённо моргая, сидел крошечный чёрный дракончик! Её дочка!
Подняв головку на тоненькой шее, малышка долго разглядывала морду матери и её огромные крылья. Затем тихонько пискнула, привстала и встряхнулась, разворачивая свои собственные, миниатюрные и совсем новенькие.
Тайна смотрела на дочь с благоговением. Какая красавица, просто идеальная! Крошечные чешуйки блестят, как полированные, острые коготки – словно сияющие полумесяцы, а такого чудесного хвостика не найдёшь на целом свете!
А какая здоровенькая – ни у кого в ночном племени нет таких драконят. Одно это стоило любого риска!
Как жаль, что нельзя показать её отцу. Разве можно ему доверять? Наверняка всё расскажет племени, да ещё настоит, чтобы дракончик рос вместе с другими на острове. Нет уж, пускай лучше никогда не узнает, что у него есть дочь.
Малютка задрала головку ещё выше, всматриваясь в ночное небо, и в её глазах отразилось серебристое сияние двух полных лун. Только теперь Тайна заметила у неё такие же серебряные чешуйки в наружных уголках глаз – точь-в-точь слезинки, готовые скатиться по щекам. Как странно… и как красиво!
Миниатюрные коготки потянулись к лунам, будто хотели цапнуть их и поиграть, словно в мяч. Дракониха подхватила дочурку в лапы, чувствуя себя рядом с ней огромной и неуклюжей, а затем в приливе чувств нежно прижала к груди.
– Я твоя мама, – шепнула она, – и назову я тебя Луновзорой! У тебя будет самая счастливая жизнь, как ни у кого из драконов, и жить ты будешь вечно, и огненная гора никогда не дотянется до тебя.
Маленькая Луновзора снова пискнула и прижалась к тёплой материнской груди.
Тайна больше не ощущала ни вины, ни беспокойства. Не думала ни о том, что случилось, ни о том, что ещё случится. Всё хорошо, она там, где должна быть. Как хорошо, спокойно…
– Тайна! –
