усидеть на одном месте, то безудержно хохотала, то неожиданно пыталась куда-то катиться! Потом ватага разделилась на волков и тарбаганов. Боро и Сада вывернули ягнячьи шапки-малгаи и стали страшными оскаленными волками, а Митыпка с девочками сразу превратились в толстых и жирных тарбаган и их детенышей-мундулят. Они азартно носились от черты до черты, но все равно попадались в пасти, то есть в руки, волков ‑ Боро и Сада. А Бутидка звонко, взвизгивая и подвзвизгивая, смеялась и резво катилась мимо хищников и ни разу не попалась! Буйно поднималась пыль, мелькали смеющиеся смуглые рожицы, косички, малгаи и халаты. Цыпылма совсем забыла, что она взрослая… Потом все ходили к дяде Намжилу ‑ играть в лодыжки-альчики. У них в кожаном мешке тысяча и даже больше альчиков. Только взрослые могут пересчитать! Сначала дети просто играли в щелчки, когда щелкают, стреляя в одинаково упавшие альчики, ведь каждый альчик может встать конем, коровой, козой, овцой или верблюдом. Но вдруг, в середине игры, старший, Боро, смешал все альчики и начал строить длинный конный ряд.
‑ В скачки будем играть! ‑ засмеялся младший, румянощекий Митыпка. Все стали выбирать себе коней.
Сколько раз выбранный альчик встанет конем, столько раз и можно будет передвинуть своего коня вдоль ряда. Цыпылма выбрала крашеного, коричневого, коня. У него были отполированные и ровные “ноги”, он мог бы обогнать всех, но тут ее позвал отец, прискакавший попить чаю или арсу. Она вспомнила, что договаривалась с отцом пасти овец, что уже взрослая и побежала запрягать в телегу настоящего коня…
‑ Ты, Нима, посматривай, ‑ говорил отцу дедушка Содном, покуривая черную трубку, украшенную серебром. ‑ В Цаган Челутае, говорят, бандиты людей убили, много скота отобрали… Ой-ёё-ёё, как дальше жить? Красные, белые…
Перед глазами Цыпылмы начинали мелькать то красные, то белые оскаленные рожи, каждая с горящими тремя глазами и множеством рук и ног, как на картинках в дацане, где она была однажды с отцом. Тогда мама сшила ей красивый зеленый халат и круглую островерхую шапочку с малиновыми кистями.
Они живут в юрте вчетвером: папа, мама, Цыпылма и Мячик-Бутидка, которая уже просится вместе с отцом и Цыпылмой пасти овец. Она и сегодня вот-вот готова была разреветься, но отец погладил ее по голове, поднял на руки и рассмеялся:
‑ Вот какая у меня большая и круглая дочка-мячик. Мы с Цыпылмой поедем пасти овец и готовить дрова. А кто будет помогать маме, а?
И хохотушка Бутидка осталась помогать маме, хотя сразу побежала в юрту дяди Намжила, где ребятишки продолжали играть в альчики. Интересно, чей конь обогнал всех?
В полдень, когда овцы от жары сбились в кучу, отец нарубил прутья тальника, ближе к вечеру они погнали овец к стойбищу. По пути видели свой скот. У них пять коней, четыре верблюда, десять коров и семь десятков овец. Люди говорят, что они живут хорошо потому, что Нима работящий и славный человек. Отец Цыпылмы не пьет архи, не играет в карты и не любит таких людей. Он даже не разговаривает
