ножками. Беда! Ведь сын ‑ причина существования на земле мужчины.
‑ Недоглядела! Простудила! Ах ты, высохшая шкура! ‑ визжал Жирный Жаргал и одаривал жену затрещинами, отчего сухая и черная голова ее безучастно моталась в разные стороны, а глазницы были совершенно мертвы. Хозяин подозревал, что жена притворяется.
Пришлось звать шамана и резать овцу.
Раб уронил животное на спину и держал за задние ноги. Жирный Жаргал сделал быстрый надрез на брюхе овцы, сунул туда руку по локоть, мгновенно пробил пальцами диафрагму и дойдя до позвоночника, зацепил и дернул, порвав, артерию. Кровь забила фонтаном под рукой. Овца дернулась и затихла. Точно также зарезали раба Туругая! Вспомнив про это, Жирный Жаргал похолодел.
Шаман отпарил капризного толстячка-мясоеда в горячем зеленом дерьме, обтер, приложил к телу внутренности и обмотал шкурой. Они должны были высосать из тела человека болезнь. И высасывали так что внутренности животного чернели!
‑ Смотрите, малейшая простуда и он умрет! ‑ наказал старый шаман.
Жирный Жаргал днями и ночами подкладывал в очаг аргал и прутья сухого тальника. Сын был почти здоров, когда Хара Хонин опять не доглядела за ним, хотя все время пасла овец. И снова черная голова безучастно моталась в разные стороны, опять визжал Жирный Жаргал. Но все было бесполезно. Сын не поднимался.
В юрте поселилась тоска.
В один из унылых вечеров Хара Хонин привела маленького и худенького старичка в желтом малгае и рваном халате, под которым оказалась желтая одежда и красная материя, перекинутая через плечо.
‑ Он вылечил и поднял на ноги умирающего раба. Может быть, и нашего Туяна вылечит, ‑ осмелилась робко сказать жена, подавая старику пиалу молока.
Жирный Жаргал мудро промолчал, при людях он всегда становился важным и заботливым господином, потакающим людским слабостям.
На другое утро странный старик пощупал лоб и пульс ребенка, заставил его открыть рот, посмотрел в зрачки, потом начал разводить в деревянной чашке коричневые порошки.
‑ Ты кого, сучка, привела? Он отравит нас всех! ‑ шипел на улице хозяин, пытаясь хоть за что-то пребольно ущипнуть жену. Но зацепиться и ущипнуть было не за что.
‑ Он ходит по нашим куреням и айлам второй год, многих вылечил, ‑ шептала в ответ, осмелев, жена. Вот нахалка!
Толстый Туян две ночи сильно потел, а на третье утро проснулся совершенно здоровым и капризно потребовал самого жирного мяса. Старик смотрел на невзрачного бутуза, как на ожившего упыря. А потрясенный Жирный Жаргал не знал как и чем угодить волшебному старику в невзрачной одежде и с перекинутым через плечо сумой. Хара Хонин подавала старику пиалу арсы.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив
