машины.
– Ну, типа того, – отвечаю я, и это правда. Я открыла папку, увидела, что в ней много всего, и подумала: «Прочитаю потом, когда глаза перестанут слипаться».
Эл, как всегда, поджимает губы, раздувает ноздри и поворачивается к окну.
– Знаю, это очень важно, – говорю я. – Я благодарна Глиннис, которая собрала для меня материалы. И не такая уж она стремная.
Я улыбаюсь:
– Что скажешь?
Эл поворачивается ко мне. Уголок ее губ вздрагивает, и наконец она улыбается. Улыбка вялая, но, по крайней мере, не фальшиво-ослепительная.
– Глиннис и правда немного жутковата, – признает Элли, положив ногу на ногу, – но она очень опытная и умная. Без нее я бы не выдержала.
В этих словах нет ничего особенного, но мне становится обидно. Они напоминают о том, что Элли, вообще-то, не хотела видеть нас здесь во время самого главного события своей жизни, что она зависит от Алекса, его семьи и разных официальных лиц. Я всё понимаю, но мне это не нравится.
– Насчет внешности я прочитала, – говорю я, указав на свежевыкрашенные в соломенный цвет волосы.
Я не рассталась с рыжим цветом насовсем, но после «мягкого намека» Глиннис сделала его менее радикальным. И купила пару невероятно скучных платьев.
Я провожу рукой по юбке.
– Платье в горошек, Эл. На мне платье в горошек.
Но даже это не утешает сестру. Эл вздыхает и говорит:
– Никакой горошек в мире тебя не спасет, если ты скажешь какому-нибудь графу «чувак» или будешь шутить про килты.
Я закатываю глаза:
– Знаешь, вообще-то у меня есть базовое представление о хороших манерах. Я не с волками выросла. Хотя папа, конечно, недалеко от них ушел…
– Я просто хочу, чтобы ты вела себя как можно приличнее, – перебивает Эл, и я подавляю желание отпустить едкий комментарий, потому что это только докажет ее правоту.
Я поворачиваюсь боком, задрав одно колено на сиденье, и Элли тут же похлопывает меня по ноге, мельком взглянув на водителя. Я вздыхаю – ведь платье не так уж сильно задралось – опускаю ногу на пол, расправляю юбку и стараюсь сидеть, как подобает сестре будущей принцессы.
– И что мы будем делать на вечеринке? – спрашиваю я, пытаясь помириться. – Стрелять в мелких животных? Играть в непристойные игры под выпивку? Искать спрятанный клад?
Я шучу, но чуть заметная улыбка пропадает с лица Элли. Я сажусь прямее.
– Э… мы ведь не будем в самом деле в кого-то стрелять?
Элли придвигается ближе и оглядывается на водителя, прежде чем шепнуть:
– Дэйзи, вечеринка предполагается, скорее, для друзей Себастьяна, чем для нас с Алексом.
Взгляд ее синих глаз то и дело перебегает на водителя, но он смотрит вперед, ничем не показывая, что подслушивает. Наверное, если возишь королевских особ, то быстро учишься не слышать
