и униженное? О да, кажется, достоинство. Было бы что попирать и унижать, лепрегномик. Ваша сестрица, как я слышал, просто кладезь самодовольства, расчетливости, коварства и меркантильности! Видимо, она взяла с обеих сторон родни лучшее. Что в плане внешности, что в плане моральных качеств. Первое, надо признать, весьма радовало…
На бледных губах Лельера появилась такая порочная улыбочка, что я задохнулась от возмущения и гнева.
Меня затопило новой волной ярости, которая смыла все благие порывы сделать ноги. Он оскорбил. Оскорбил мою двойняшку! Да что он знает?!
Не позволю так отзываться.
И тут… не знаю почему – то ли из-за обиды за Амириль, то ли из-за чего еще… Но в голове встал образ плачущей сестренки, а поведение самого мужчины спровоцировало дальнейшие действия… В общем, моя рука как-то сама собой замахнулась и сама собой дала по наглой белой морде.
Синие глаза изумленно округлились, а я спрыгнула со скамейки и со словами «Бессердечный ублюдок!» выскочила за дверь.
Уже выбегая из подвалов на солнышко, я пыталась понять, что это вообще было.
Все же он прав. Я и правда и не то и не другое. Полукровка. Серединка на половинку.
Неужели не понятно: что бы я ни сделала, все равно это ничего не изменит.
Но… я не могла ничего не сделать! Я не могла позволить безнаказанно обижать мою двойняшку!
Пусть даже наказать могла только вот так.
Устало вздохнула и, потерев виски, попыталась встряхнуться. Нужно идти обратно к нашим.
Уже двигаясь по дорожке к тому месту, где разместили группу, и мысленно прокручивая мой диалог с шутом, я нахмурилась и прикусила губу.
Что-то там было не то. Неестественно и неправильно.
Я поняла, в чем дело, только когда подошла к домикам.
Сначала он вел себя немного иначе и, судя по всему, и правда с трудом вспомнил мою сестру. Словно видел лишь мельком.
А потом, в конце… он упоминал о ней опять же скорее как о дальней знакомой. Хоть и очень нелицеприятно отзывался, но это выглядело именно так.
Плюс мелкие неувязочки в разговоре.
Ничего не понимаю.
Мастер Хин
Лельер Хинсар стоял около стола, невидяще глядя перед собой. Потом коснулся все еще ноющей щеки, перевел взгляд на дверь, за которой скрылась рыжая гномочка, и пробормотал:
– Ну ничего ж себе…
Медленно прошелся по кабинету, сел в кресло и тихо позвал:
– Джар, проявись, пожалуйста, раз ты все равно тут.
Раздался тихий смешок, потом последовала вспышка черного пламени, и вот на столе материализовалась маленькая, черная с голубым ящерка:
– Это точно, «ничего ж себе»! Если я не ошибаюсь, то в этом виде по морде ты еще не получал, многоуважаемый Мастер! Да и скандалов такого масштаба тебе еще не закатывали!
– Она меня приняла за шута, – хмыкнул мужчина.
– Типаж
