«все»?
– Ну, беседка, пальмы, стены. Слуш-те, мы это, посреди моря на маленьком и очень необитаемом острове!
– Как он может быть необитаемым, если на нем мы? Где твоя логика, тупая ты коза?…
– Я не коза! Я не блею и не даю молока! Логично? Да! Так что и с логикой у меня все в порядке! И оставьте нас в покое с моим кальяном, герцогиня! Мы х-тим спать и видеть сны.
– Не спи, замерзнешь! Разве ты не поняла?! Это не остров, это огромная льдина! Мы в Северном океане! Смотри – прямо по курсу черная точка!
– Она приближается! Это корабль!
– Это не просто корабль! Это «Ботаник»! Он сейчас врежется в нашу льдину, получит пробоину и затонет!
– О нет! Эта история всегда разрывала мне сердце!
– Потому что там была дурацкая несчастная любовь?
– Нет, потому что на «Ботанике» везли сто тысяч фунтов золота и алмазов, и все это сгинуло в пучине морской! Мы должны помешать крушению, тогда золото и алмазы будут наши!
– А прекрасный художник Леонардо Ди Ванчик влюбится в меня, а не в эту дуру с корабля! Раздувай кальян! Мы будем сигналить им дымом из наших ртов! Давай!
Мы очень добросовестно сигналили легендарному трехмачтовому баркасу «Ботаник», так что он в нас не врезался. Врезались мы. В стену. Мы не договорились с Оливией, что это будет за стена и откуда она взялась на нашем боевом и полном приключений пути, но, ощупав стену как следует, я поняла, что это ноги.
– Исцелитель, твоя воля! – сказали ноги. – Да эти зассыхи обкурились!
– Да как вы смеете! – тут же заорала Оливия. – Я не зассыха, а герцогиня крови! Я вызываю вас на ду-ду-ду…
– Так, – сказали ноги. – Мне нужна помощь Фигаро.
Мне почему-то стало смешно.
– Фигаро! – запела я баритональным басом. – Ди квалита! Ди квалита!!! Дульче коза чи респоза! Экселенс! Пэр фаворе еще затяжечку!
Дальше я ничего не помню. Я начала осознавать реальность некоторое время спустя, и реальность предстала мне в виде медного корыта, доверху наполненного ледяной водой и мной. Общество ледяной воды я нашла крайне неприятным, о чем и не преминула немедленно заявить громкими, душераздирающими криками.
– А ну тихо! – услышала я крайне суровый голос. – Сидеть! Куда из ванны!
– Мне холодно! – запищала я. – Сюзанна! К чему эти муки?
– Ах вы, дрянная девчонка! Молчите и терпите, пока не придете в себя окончательно! Вы накурились всякой гадости, так извольте теперь терпеть мое водолечение!
– Ой… – только и простонала я и погрузилась в корыто с головой, ибо та начала немилосердно болеть.
Однако ледяная вода в сочетании с кислющим ревеневым взваром, влитым в меня госпожой Сюзанной, сделали свое благородное дело. Я пришла в себя. Голова болела, но уже не настолько сильно, чтобы я хотела разбить ее о ближайшую стену. Сознанию же было безнадежно стыдно, но не потому, что я накурилась, как бычок в томате, а потому, что меня на этом застукали в самом неприглядном виде.
– Больше никогда, – выдохнула
