боялась, наверное, что нерадивые ученики отнимут у нее ту единственную награду, ради которой она терпела их целый месяц. Рядом с дверью отдела кадров стояли два стула, точнее, это были царские троны, списанные реквизитором по причине явного наличия брака. Вот на этом разваливающемся реквизите и предлагалось таким, как я, отдохнуть в ожидании вакантного места.
– Извините? – сказала вахтерша, наконец заметив мое присутствие. – Что вам нужно?
«Вот, присесть хотела на царский трон, передохнуть, когда еще придется», – подумала я и коротко ответила:
– Я в отдел кадров.
– Паспорт давай, – так же коротко сказала вахтерша и начала аккуратно переписывать мои данные в журнал.
Разговор не заладился с самого начала, ну и ладно, в конце концов, я не к ней пришла, мне нужно сосредоточиться на собеседовании с этой Нинель, постараться произвести положительное впечатление и не растрачивать слова впустую.
Еще в институте преподаватель по актерскому мастерству охарактеризовал мое появление на сцене следующим образом: «Вне сцены ты бережешь свои эмоции и талант, как воду в ладонях. На репетициях ты позволяешь пролиться нескольким каплям, флегматично сосредоточившись на каждой капельке, боясь расплескать все до конца. В день спектакля, когда гаснет свет и чувствуется дыхание зрителей, ты забываешь о воде в ладонях, которую так берегла, отдаешь роли всю себя, до последней капли».
Это определяло сущность моего характера. Я была тем мужиком из анекдота, который все дни напролет лежал на печи и на вопрос жены, почему это он ей не помогает по хозяйству, все время отвечал: «А вдруг война, а я уставший».
– Ждите, – сказала она и протянула мне паспорт. – Куртку сдайте работнику гардеробной и получите номерок.
Я послушно разделась и спросила:
– Скажите, а работника гардероба долго ждать? Вахтерша молча подошла ко мне, взяла куртку, положила ее сверху на сломанную вешалку и выдала железный номерок с цифрой «семь».
– Это моя счастливая цифра, а в сочетании с номером «три» так это вообще…
Она посмотрела на меня взглядом очень занятого человека, которому собираются вешать лапшу на уши и рассказать невероятную историю.
– Присаживайтесь и ждите, – прервала она мой вялый порыв завязать разговор.
Я еще раз взглянула на те два разваливающихся трона.
– Спасибо, я постою, – ответила я и прислонилась плечом к обшарпанной зеленой стене.
Дверь напротив, куда исчезали прибывшие на работу актеры, со скрипом отворилась. Я увидела черную неизвестность, испугавшую меня, на душе вновь стало тревожно, и в моей голове поселилась мысль о побеге. Театр всегда был для меня чем-то загадочным и даже в какой-то степени священным храмом.
– Извините, а долго ждать? – спросила я,
