отношений.
Помимо чисто дипломатических переговоров, направленных на то, чтобы оттянуть войну и прощупать будущих союзников, руководством Наркомата обороны и НКВД с санкции Сталина предпринимались и собственные контрмеры. Мы приводили войска в повышенную боевую готовность, однако четкого представления о ее реальном состоянии у нас не было. Началась переброска армий с Дальнего Востока, с Кавказа, Средней Азии – создание так называемого второго эшелона. Был издан ряд директив о тайной мобилизации войск и агентуры по линии НКВД, о приведении в боевую готовность нашей резидентуры в Германии, и одновременно проводилась подготовка к мобилизации чекистских кадров, находившихся в запасе.
Но на переднем крае мобилизационных действий оказалась военная контрразведка. Ее руководство за полгода до начала войны разработало и утвердило инструкции и боевые уставы для действий в «особый» период, то есть в период войны. Мы же в Разведуправлении начали проводить в жизнь эти меры в большой спешке лишь в апреле – мае 1941 года.
Глава 6. Немецкие спецслужбы накануне войны
По установленному порядку разведывательные орган должны докладывать правительству обо всех сигналах слухах, связанных с угрозой большой войны или локального военного конфликта. Это, можно сказать, их святая обязанность. По этой причине иногда случалось, что мы идя на поводу немецкой дезинформации, оказывались ее жертвами. Весной 1941 года немцам не раз удавалось переиграть советские резидентуры в Берлине, Софии, Бухаресте, Братиславе, Анкаре. Нашей главной ошибкой был преувеличение роли немецкого посла в Москве граф Шуленбурга, который при встречах неизменно подчеркивал заинтересованность немцев в развитии экономических отношений с Советским Союзом.
Вместе с тем надо иметь в виду и тот факт, который неправомерно отрицается, что в немецком руководств были серьезные разногласия в отношении войны против СССР и что окончательное решение о нападении было принято 10 июня 1941 года, то есть за 12 дней до начала военных действий.
Мне могут возразить, ведь план «Барбаросса» был представлен на утверждение Гитлера еще в декабре 1940 года. Но разработка военных планов, в том числе наступ: тельных широкомасштабных операций, была обычно практикой всех генеральных штабов крупнейших держав Европы и Азии в 1930—1940-е годы. Для нас никогда не было секретом, что такого рода планы разрабатываются фашистской Германией. Другое дело – политическое решение о развязывании войны и об осуществлении на практике замыслов военного командования.
Для германского руководства вопрос о войне с СС в принципе был решенным. Речь только шла о выбор благоприятного момента для нападения. С военной точки зрения время для начала военных действий было выбрано Гитлером безошибочно. Немцы верно оценили сравнительно низкий уровень боеготовности войск Красной Армии, дислоцированных в приграничных округах. Для Гитлера было выгодно навязать нам войну
