для контроля рождаемости, и все оставались бесплодными, пока совет по делам населения не выдавал право на деторождение. Этот совет был одной из главных организаций, в которых участвовали советы биомов, направлявшие туда своих представителей. Этот порядок, как поняла Фрея, на протяжении лет служил источником раздора и даже побуждал к реальному насилию – по большей части просто нападкам, но иногда и убийствам. Многие не желали подчиняться вообще никаким советам только из-за единственной функции этого совета. Из некоторых биомов членов совета приходилось призывать – либо потому что люди не желали указывать другим, как им заводить детей, либо потому что боялись того, что может с ними случиться, если они станут это делать. Многие биомы жаждали переложить ответственность за эту функцию на ИИ корабля, но у них ничего не выходило.
– Когда доберемся до Тау Кита, – сказал один симпатичный парень Фрее с пьяной искренностью, – я надеюсь, мы выберемся из этого фашистского государства, в котором сейчас живем.
– Фашистского?
– У нас нет свободы! Нам здесь указывают, что делать.
– Я думала, это называется «тоталитарное». Типа диктатуры.
– Это одно и то же! Совет контролирует нашу личную жизнь! Вот что получается в итоге, и неважно, как они это называют. Они указывают нам, что учить, что делать, где жить, с кем быть, когда заводить детей.
– Знаю.
– Так что вот на это я и надеюсь, когда мы отсюда сойдем! Что мы не только сойдем с корабля, но и покончим с системой!
– Я все записываю, – ответила Фрея, стуча по запястнику, – и делаю всякие пометки. Так вот, ты не первый, кто об этом говорит.
– Разумеется, не первый! Это же очевидно. Мы здесь как в тюрьме.
– По-моему, все не настолько плохо.
– Оно, может быть, и не настолько плохо, но все равно остается тюрьмой.
– Да, пожалуй.
Каждый вечер она просиживала с разными людьми, которые приходили в кафе, и задавала им вопросы. А потом, если оставалось время, общалась с теми, кого уже знала, и когда кафе закрывалось, помогала с уборкой. Подготовка кафе утром и уборка вечером входили в ее обязанности. Днем она уходила со стадом овец или маленьких коров на пастбище к западу от города. Вскоре она уже могла утверждать, что знает всех жителей биома, хотя это было не так – виной тому было распространенное когнитивное искажение, известное как легкость возникновения образов представления. На самом деле некоторые даже избегали Фрею, потому что не любили либо странников вообще, либо ее лично. Но каждый в городе знал, кто она такая.
Она была самой высокой на корабле – два метра два сантиметра. Крепкая девушка, брюнетка, миловидная, быстрая и грациозная для своего роста. Она унаследовала складность речи от Бадима и скорость от Деви. Мальчишки и мужчины засматривались на нее, женщины относились с лаской, девочки облепляли со всех сторон. Она была привлекательной – это было видно
