игры. И в нем Егор нашел родственную душу. Под прикрытием Лобойко, с ведома некоторых высоких военных чинов и при активной помощи Егора, знавшего в совершенстве немецкий, в расквартированной в Шверине 94-й дивизии второй танковой армии процветали азартные игры. Разумеется, и солдаты, и офицеры всегда поигрывали в карты, однако именно благодаря таланту Егора и власти майора Лобойко было организовано подпольное казино, настоящий игорный дом, шверинский Лас-Вегас, как любил прихвастнуть майор. На самом деле, конечно, не было никаких зеленых столов с рулеткой, «одноруких бандитов» и длинноногих девиц, подающих на серебряных подносах выигранные деньги. То, что гордо именовалось «казино», располагалось в трех обычных квартирах в разных районах Шверина и тщательно охранялось. Туда приходили и советские офицеры, и рассчитывавшие на фортуну немцы, толковую агитацию среди которых проводил Егор. Соседи даже не подозревали, что в квартире напротив идет крупная игра на деньги.
Это были большие деньги, львиная доля их шла в карман к замполиту Лобойко, его высоким покровителям, а также кое-кому из шверинских властей, которые взамен закрывали глаза на нарушение общественного порядка. При этом ретивый майор продолжал, как ни в чем не бывало, привлекать к ответственности тех солдатиков, которые мирно резались в карты. Многие знали, что майор является покровителем подпольной игры, но никто не рисковал идти против могущественного замполита и его высокопоставленных друзей.
Никто – кроме Егора Селуянова. Он ведь с самого начала понимал, что аппетиты у Лобойко будут только разгораться, рано или поздно это приведет к ссоре и разрыву отношений. И тогда-то злопамятный замполит и употребит все свои связи, чтобы покарать Егора. Рано или поздно...
И вот это произошло. В ночь с седьмого на восьмое ноября. После тягомотной лекции, праздничного офицерского застолья и особо прибыльной ночи, которая принесла небывалый доход, Егор оказался на квартире у замполита, чтобы получить законные двадцать процентов. Сначала его доля была двадцать пять, а неделю назад стала – двадцать. Егор понимал, что Лобойко теряет чувство реальности, но кто бы мог сохранить хладнокровие, когда за одну ночь зарабатываешь состояние?
Квартира у Лобойко была обставлена по-буржуазному, среди хрустально-фарфорового великолепия явным диссонансом смотрелись портреты Ленина и Брежнева. Майор был вдовцом, и Егор знал, что он позволял себе иногда устраивать вылазки в квартал Шверина, где негласно обитали «ночные бабочки».
Егор принес сборы со стола казино, которое контролировал. Лобойко, уже порядком надравшийся, сидел за круглым обеденным столом из мореного дуба, над которым сиял старинный абажур, и подсчитывал мятые купюры, лежавшие перед ним. Хобби майора был антиквариат, по выходным он пропадал на «блошиных рынках», приобретая диковинные и раритетные вещицы. Кое-что он весьма выгодно переправлял в Союз, большая же часть хлама оседала у него в трехкомнатной квартире.
– Ага, принес деньги, – гаркнул Лобойко,
