И кстати – почему ты называешь его моим покойником? Я к нему имею ничуть не большее отношение, чем ты!
У нее на лице проступила самая настоящая злоба. И еще что-то, чего я никак не могла понять. Ольга зашипела, как кошка, которой наступили на хвост, но затем как будто опомнилась, взяла себя в руки и проговорила почти спокойно:
– Ладно, об этом мы поговорим позднее, в более подходящей обстановке. А сейчас не могла бы ты, дорогая сестричка, все же объяснить мне, куда подевался микроавтобус вместе с… его содержимым?
Я смущенно изложила ей свои последние приключения и сказала, что знаю о судьбе микроавтобуса ровно столько же, сколько она.
– Наверное, его угнали, пока меня не было… – предположила я под конец. – Так, может, это и к лучшему? Пускай эти угонщики сами думают, как избавиться от нашего покойника! Представляешь, как они удивятся, когда его увидят!
Я даже захихикала, когда представила лица неизвестных угонщиков.
Однако Ольга не разделила моего веселья. Она снова зашипела, а лицо ее пошло пятнами:
– Ну, и долго ты думала? Иногда мне кажется, что у тебя в голове вместо мозгов кое-что другое! Ты хоть помнишь, что я позаимствовала этот микроавтобус в своей фирме? Если я его вовремя не верну, с меня шкуру спустят! А самое главное – выплывет на поверхность вся история с той квартирой! Нет, правильно говорят – ни одно доброе дело не остается безнаказанным. Не поддалась бы я на твои уговоры, не дала бы тебе ключи от этой квартиры, и было бы сейчас все хорошо…
Так мы стояли посреди улицы в полной растерянности, как вдруг из соседней подворотни высунулась небритая физиономия и сиплый голос проговорил:
– Это вы не по поводу автобуса переживаете?
Моя сестрица обладает отличной реакцией. Она тут же метнулась к подворотне и вытащила оттуда упирающегося бомжа. Бомж был самый настоящий – грязный, как свинья, и несло от него, как из помойки. Поэтому Ольга, перекосившись от отвращения, оттолкнула его к стене и встала так, чтобы он не мог сбежать.
– Ну-ка, красавец, выкладывай, что ты знаешь про микроавтобус? – спросила она бомжа, грозно сверкая глазами.
– А что я знаю, – жалобно забормотал он. – Ничего я не знаю… бедного человека обидеть ничего не стоит, а вот если дать ему на бутылку, это другое дело…
– Будет тебе на бутылку! – мрачно пообещала моя сестрица. – Дадим тебе на бутылку, а потом догоним и добавим на закуску! В общем, быстро выкладывай, что тебе известно, или устрою тебе такой перформанс – мама не горюй!
Моя сестра может говорить очень убедительно. Бомж явно перетрусил. Наверное, особенно напугало его непонятное слово перформанс. Во всяком случае, он заметно побледнел и проговорил, невольно понизив голос:
– А я что? Разве я что? Я ничего! Ежели ты так, то я, конечно, только ты Андрюхе не говори, что это я тебе рассказал…
– Никому не скажу, – пообещала Ольга. – Ну, выкладывай! Кто такой Андрюха и что он сделал с нашим микроавтобусом?
